Петр I. Материалы для биографии. Том 3. 1699–1700.

Несочувственное отношение московских правительственных сфер к Швеции от посланника не укрылось, но ему пришлось также слышать упреки и по адресу Дании за пропуск в Балтийское море принца Конти, соперника Августа II на польский престол. Много споров возбудил вопрос о представлении Гейнсом кредитивной грамоты. Посольский приказ потребовал от него представления этой грамоты как удостоверения его посольства. Гейнс соглашался представить только копию, подлинник же, как он говорил, он обязан был вручить самому царю. Из приказа неоднократно и настойчиво повторяли требование, указывая, что великого государя в Москве нет, находится в походе в дальних «поморских городах». Гейнс отвечал, что без особого королевского разрешения вручить подлинной грамоты не может, и просил дать ему сроку два месяца для сношения со своим двором. В приказе должны были согласиться на такую отсрочку. Когда разрешение от короля пришло в Москву, он вручил грамоту на особой аудиенции в Посольском приказе думному дьяку Е.И. Украинцеву 6 ноября 1697 г., сделав при этом оговорку, что такой случай не может служить прецедентом на будущее время. Вскоре после этого, 10 ноября, Гейнс подал в приказ мемориал, касавшийся цели его миссии, суть которого заключалась в том, что хотя король, его государь, живет со всеми своими соседями в добром мире, однако ради установления общей тишины желал бы заключить с царем «оберегательный союз» против возможных в будущем неприятелей. Если царь такое предложение в принципе примет и назначит своих министров для ведения переговоров, тогда он, посланник, выскажется более подробно об условиях предлагаемого оборонительного союза. В приказе неоднократно под секретом побуждали Гейнса высказаться определеннее, спрашивали, «какого и на каких статьях (т. е. условиях) и против кого с великим государем» датский король желает оборонительного союза, и уговаривали представить обо всем том в письме «содержательные явственные статьи», отказываясь без такого его представления сообщать государю за границу его грамоту и поданный им мемориал. Однако посланник утверждал, что из представленных им верющей грамоты и мемориала государь может достаточно «выразуметь» о намерениях короля, и настаивал на том, чтобы царские министры предварительно доставили ему письменное заявление от имени государя с выражением принципиального согласия на оборонительный союз; тогда он сделает предложения об условиях союза. Несмотря на то что ему говорено было «многижды, чтоб статьи о постановлении того союза объявил без замотчания, а не приняв у него статей, обнадеживать и вступать в то дело немочно», Гейнс упорно стоял на своем, и московские дипломаты принуждены были сдаться и отправить Петру в Амстердам только копию с верющей грамоты и поданный 10 ноября мемориал. В заключение своих переговоров с приказом посланник просил, «чтоб ему, яко чрезвычайному посланнику, поволено было при его царского величества дворе пожить…». «И по указу великого государя, – гласит записка об этих переговорах, – велено ему, посланнику, жить на са открыть детально условия союза, была затем смягчена, и посланнику за все время его пребывания шел казенный корм по 10 ефимков в день[42]. Ему пришлось ждать царя в Москве весьма долго, и свои досуги он посвящал наблюдению над московскими происшествиями, нравами и обычаями, донося о своих наблюдениях в депешах в Копенгаген[43]. За это время король Христиан V успел в марте 1698 г. заключить союз с саксонским курфюрстом и польским королем Августом II. Формально это было возобновление прежнего трактата с Саксонией 1694 г., но теперь в договор был включен тайный пункт, по которому Август II обязался в случае столкновения Дании с Голштинией помочь Дании отрядом в 8000 человек. Этот договор, как характеризует его Карлсон, «не был направлен против Швеции; но он оказался исходным пунктом для дальнейшего наступательного союза против Швеции»[44].

V. Начало переговоров с Гейнсом в Москве

Петр вернулся в Москву из заграничного путешествия 25 августа 1698 г., по пути свидевшись с Августом II в Раве, где было условлено совместное нападение на Швецию. Для осуществления этого намерения союз с Данией был как нельзя более подходящ и желателен; тем приятнее было царю найти в Москве датского посланника, и с тем большею благосклонностью он к нему отнесся. Однако тогда же в Раве он принял твердое решение не входить ни с кем ни в какие формальные обязательства, пока не заключит мира с Турцией и не обезопасит себя с юга. Петр был убежден в невозможности для России одновременно воевать на два фронта, и этому решению – сначала помириться с Турцией и только тогда напасть на Швецию – он следовал затем неизменно. Вот почему, выказывая все знаки своего полного расположения к датскому посланнику, он затягивал дело и откладывал момент подробного объяснения с ним.