Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700

Особенно подробные известия о войне сообщили посланникам иностранные послы. Голландский посол спрашивал у присланного к нему 25 мая с поздравлением подьячего Протопопова, «есть ли у них, посланников, ведомости о поведении нынешнего свейского короля с датским и с польским короли?» Протопопов ответил: «Ведает-де он, посол, и сам, что им, посланником, о том слышать не от кого, и почта отсюды к Москве и с Москвы сюда не ходит». Тогда посол сказал: «У них ведомости есть такие, которые писаны к венецыйскому послу из Венеции и из Вены, что против свейского короля война всчата с трех сторон: с одной стороны — польской король прежним своим курфистрским чином, не имянуя себя королем (т. е. в качестве саксонского курфюрста); к нему в помочь приданы от цесаря розные курфистры со многими войсками; с другую сторону — датской король — сухим путем и морем; а к нему, датскому королю, в помочь посылает морской свой немалой караван французский король. А с третью сторону на того ж свейского короля изволил послать многие войска его царское величество, в котором-де войске у него, великого государя, одной пехоты 40 000 человек. И ныне-де началась такая великая война, которой мало когда слыхано, и теперво-де чуть не весь свет в войне. Только пребывает одно Гишпанское государство в покое!» Далее посол сообщил, что Англия и Голландия окажут помощь шведскому королю своими флотами, которые спешат в Зунд, чтобы попасть туда ранее французов, и в Зунде непременно произойдет битва между флотами. Посол делал далее прогноз, что шведскому королю едва ли устоять против таких внезапно напавших на него сил. Польский король захватил уже некоторые замки, ему готова сдаться и Рига, которой он обещает вольность; датский король взял те земли, из-за которых спорил с голштинским князем. 2 июня голландский посол говорил тому же подьячему, посланному к нему специально за новыми вестями, что «ведомостей никаких к нему вновь нет. А в курантах-де апреля от 30 числа пишут, подтверждая прежние ведомости о польском и о датском королях и о войсках царского величества на свейского короля и что город Нарва от войск его царского величества взята»[1134].

Те же вести, ссылаясь на куранты, сообщал и цесарский посол: «Пишут-де в курантах и в иных ведомостях, что великий государь, согласясь с польским королем, изволил всчать войну с свейским королем и многие крепости от войск его… в свейской земле осаждены, а город Нарва уже и взят. И ныне-де его царское величество с войсками пошел к Ревелю или к Колывани»[1135].

Подьячий опровергал все эти вести: недавно посланниками получены известия через гонцов, что царь «резидует» со всем двором в Воронеже, занят снаряжением флота, набирает в него ратных людей и отпускает его под Азов; никаких войск на шведского короля он не посылал. «И чтоб он, посол, — говорил Протопопов голландскому послу, — таких неподлинных ведомостей из курантов впредь никому не сказывал». Посол оправдывался, «что-де он то говорит, не собою догадываясь, но то, что в курантах писано, а лишнего ничего против тех курантов от себя не вымышляет». Он соглашался, что куранты не всегда заслуживают доверия, готов был верить подлинным русским известиям и опровергать известия курантов. «И ведает-де он сам, что таким курантом иногда верят, а иногда и не верят, потому что много пишется в них неправдивых ведомостей. А когда-де к ним, посланником… есть письма с Воронежа и тому-де надобно больше и верить. И впредь-де он тех ведомостей никому сказывать не будет, а где услышит и тем людем станет о том отговаривать, что в тех курантах царского величества о войсках писано несправедливо, потому что-де к ним, посланником, писано о том именно с Воронежа»[1136]. Русские, опираясь на подлинные известия с родины, опровергали скорее преждевременные, чем совсем уже неверные сообщения курантов; готов был опровергать их и голландский посол, но молва делала свое дело. Известия, в том числе и лживые, тогда были не часты, шли медленно, но зато, не подвергаясь опровержению, держались долго и упорно и, конечно, должны были оказывать свое воздействие на турок, которые, может быть, под их влиянием и затягивали переговоры.

Прошло несколько дней после последней, XXIII конференции совершенно без всяких сношений посланников с турками. 21 июня посланники отправили к Маврокордато переводчика Семена Лаврецкого, напомнить о себе и спросить: «Для чего блистательная Порта держит их здесь без дела многое время?»