Петр и Мазепа. Битва за Украину

Но светскую систему летоисчисления царь переменил, приблизил к западной. Был издан указ, что после 31 декабря 7208 г. от сотворения мира наступит 1 января 1700 г. от Рождества Христова. Всем людям предписывалось поздравлять друг друга с Новым годом, украшать дома хвойными деревьями или ветвями:: «По знатным и проезжим улицам у ворот и домов учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых… Чинить стрельбу из небольших пушечек и ружей, пускать ракеты, сколько у кого случится и зажигать огни». Под треск салютов и петард Россия вступила в новое столетие и новую эпоху.

Впрочем, новое опять соединилось со старым. Основной сценарий праздника остался таким же, как всегда отмечалось Новолетие 1 сентября. Поутру 1 января гвардейские и армейские полки с развернутыми знаменами маршировали к центру Москвы, строились на Красной площади. Сюда же стекались чиновники, царедворцы, горожане. Служился молебен, церковные иерархи благословляли царя и народ на новый год. Но празднования продолжались до 7 января. По улицам горели костры, грохотали салюты и петарды. Петр с толпой ряженых разъезжал по домам вельмож, устраивая буйные «поздравления».

И как раз тогда, 4 января, появился указ, требующий от подданных переодеваться в немецкие наряды. Судя по всему, государь сочинял его под винными парами. Портным запрещалось шить русское платье под страхом «жестокого наказания», купцам — торговать им, а сроки перехода на иноземные фасоны ставились совершенно нереальные, до Масленицы. То есть месяц. Вскоре государь осознал, что слишком погорячился. На Масленицу никого за нарушения не преследовали. А в августе вышел повторный указ. Сроки перехода на иностранные моды продлевались до начала 1701 г. Но и в 1701 г. понадобилось подтверждать и уточнять указ в третий раз. Потом в четвертый. Кстати, эти указы имели много общего с брадобритием. Во-первых, они тоже не распространялись на крестьян. А во-вторых, в российской глубинке никто не спешил заморачиваться «немецким платьем», спускали на тормозах.

Кстати, одним из нововведений стала западная система награждения. Петр учредил первый в нашей стране орден — св. Андрея Первозванного. Жаловали им как за военные, так и за гражданские отличия. Первым награжденным стал дипломат Федор Головин. А вторым… Мазепа. Почему? Украинский гетман умел преподнести себя. Когда Петр путешествовал по Европе, к нему шли реляции о победах над армией Али-паши в низовьях Днепра. Удерживали крепости и прогнали врага русские гарнизоны вместе с казаками, но доклады от Мазепы оказывались самыми яркими, убедительными. Получалось, что главная заслуга — его. Да и за границей ему создавали соответствующую репутацию. Петр слышал в Польше, какой у него замечательный гетман!

Мазепа приезжал и в Москву. Не забывал появиться перед царем во время его поездок на юг. На государя он производил самое наилучшее впечатление. Демонстрировал блестящее образование, знакомство с западной культурой. Мог пошутить, рассмешить. Мог и подольститься — тонко, изящно, как бы искренне. А при любом удобном случае внушал, как верно он служит, как хорошо устроены его города и области, как у него налажена оборона. В общем, царь был убежден, что он в самом деле выдающийся военачальник и образцовый правитель Украины.

13. Нарвская конфузия

Вернувшись из европейских странствий, Петр начал переговоры о союзе с датским послом Гейнсом. Вел их сугубо секретно, все встречи происходили с глазу на глаз. Для переговоров датчанину пришлось даже ездить в Воронеж. А вскоре в Москву примчалась делегация Августа, генерал Карлович и лифляндский активист Паткуль. За закрытыми дверями звучали клятвы, поднимались тосты. Однако переписка Паткуля со своим королем представляется весьма красноречивой.

Он указывал: при переговорах следует вдалбливать царю мысль, что главный инициатор войны со Швецией — сам Петр, а союзники любезно пошли навстречу его пожеланиям. Но войну они могут вести только при «пособии с его стороны». «Это послужит к тому, что в трактат будут внесены обязательства царя помогать его королевскому величеству деньгами и войсками, в особенности пехотой, очень способной работать в траншеях и гибнуть под выстрелами неприятеля, чем сберегутся войска его королевского величества». Кроме того, дипломаты Августа наметили договорами «крепко связать руки могущественному союзнику», ограничить его притязания только Ингерманландией (областью около Невы) и Карелией. Чтобы Петр удовлетворился этими дебрями и болотами, и ни в коем случае не посягал на Лифляндию (Эстонию и Северную Латвию).