Петр II

Сегодня меня навестил Ушаков. Аудиенция вне плана, значит, у него есть важные новости. Но разговор начали с текущих дел. В полки отосланы инструкции по подбору жандармских офицеров. Чтобы не раздувать расходы, решили поручить такую работу по совместительству какому-нибудь из командиров рот. Помимо повышения к окладу и ускоренного чинопроизводства жандармы получали массу не простых обязанностей. Писать ежемесячные доклады, следить за моральным состоянием военнослужащих, пресекать воровство и измену, контролировать обстановку не только в полку, но и на территории постоянного или временного квартирования своей воинской части.

Помимо военной жандармерии начата работа по созданию провинциальной сети Тайной канцелярии. Уже разослали представителей во все губернские города. В Москве, где находился формальный начальник Ушакова, губернатор Ромадановский, Преображенский приказ итак уже много лет работает. После переезда в Первопрестольную мы планировали объединить обе столичные конторы под эгидой третьего отделения моей канцелярии.

Ушаков выглядел довольным. Иметь своих людей во всех воинских подразделениях и землях дорогого стоило в иерархии власти.

После разговора о реформах тайной службы генерал передал мне журналы регистрации входящих и исходящих документов и стопку бумаг, накопившихся за несколько дней. Всякие доношения, протоколы допросов, письма. С каждым его очередным приходом стопка бумаг для высочайшего ознакомления становится всё больше. Писари третьего отделения, зная о моём пристальном внимании, скрипели перьями неустанно. Эдак, скоро Ушакову понадобятся носильщики для переноски бумаг.

Почему я занимаюсь этой рутиной? Почему не доверяю своим подчинённым проводить аналитику и давать мне только минимальный отчёт о самом важном? Дело в том, что интересная информация, проходя по иерархии, доходит до меня в сильно урезанном и искажённом виде. Бывают «мелочи» которые можно увидеть только в первичных документах. Если для других ведомств это не критично, то внимание к мелочам в деятельности тайных служб критично для моего выживания. Впрочем, просматривал бумаги я по диагонали. Беру лист, цепляю взглядом заголовок, пару секунд прочеркнуть взором строчки букв. Если ничего не зацепило разум — беру следующий лист. Иногда делаю пометки у себя в блокноте. Ушаков в это время почтительно наблюдает за процессом, положив широкие ладони себе на колени. Время от времени даёт пояснения на возникающие вопросы.

Сегодня, впрочем, ещё в журнале входящих бумаг я увидел несколько упоминаний о неких событиях в Ямбургском уезде. Похоже, Тайная канцелярия нашла ещё одну ниточку к тем, кто готовил покушение на мою жизнь.

— Расскажи об этом, Андрей Иванович.

— Их было пятеро. Переодеты в форму солдат гарнизонных войск. После того как уничтожили банду Рябого они скрывались в лесах неподалёку от Сойкиного Погоста. Делали вид, что заготавливали лес для стройки, а на самом деле ждали, пока утихнут их поиски в окрестностях Петербурга и у них появится шанс перебраться за границу. Такая возможность появилась после захвата корабля, которым командовал местный помещик Иван Иванович Сенявин.

— Кем он приходится братьям-адмиралам?

— Сын, младшего, контр-адмирала. В последний момент разбойники чем-то выдали себя. Их заподозрил случайно оказавшийся там небезызвестный вам иеромонах Арсений.

— Случайно? Видимо он очень везуч, раз второй раз выходит на след разбойников, которых не может несколько месяцев найти третье отделение.

Или этому помогает бог, благосклонный к пока ещё не провозглашённому святому.

— Сожалею, Ваше величество, но пока у меня мало людей, чтобы прочесать все окрестные леса.

— Что мне твои сожаления, Андрей Иванович, если изменники опять ускользнули?

Время от времени нужно сбивать излишнюю самоуверенность с подчинённых. Андрей Иванович принял удручённый вид.

— Куда они могли податься? К шведам?

— В любую точку на балтийском побережье, Государь. В погоню отправился корабль с моим помощником, князем Урусовым. Он найдёт их где бы то ни было! Но для поимки придётся использовать возможности наших послов в Копенгагене, Стокгольме или у поляков.

— Поговори об этом с Остерманом. Есть что-то ещё по этому делу?

— По новым подробным описаниям преступником мы сумели опознать главаря шайки. Некто Лунин, поручик первого Петербургского гарнизонного полка. Служил в гвардии, в Семёновском полку. Год назад за разбойное нападение на дом одного купца переведён из гвардии в гарнизонный полк.

— Разбой? Почему так мягко наказали?

— Зачли в его пользу отличия во время персидского похода.

— Ему кто-то покровительствовал?

— Дружил с майором Шепелевым. Один из участников его дебошей. Был на хорошем счету у тогдашнего командира полка Дмитриева-Мамонова.

— Кто-то из них мог впоследствии приказать Лунину уничтожить ватагу Рябого?

— Вполне возможно. Нужно ваше разрешение на допрос всех причастных.

— Допрашивайте, не глядя на чины. Слишком уж затянулось это дело! Найди того, кому тайно служил Лунин, Рябой и их люди. Проверьте всех, кто общался с Луниным последнее время.