Петр Окаянный. Палач на троне

Изначально царю Петру была дарована возможность продолжить династию Романовых своим удачным, полноценным сыном. И более того – дан был ему сын добрый, талантливый, умный. Царь начал переделывать жизнь по своему разумению, совершив притом немало преступлений… Старший сын, данный Богом наследник, уничтожен. То ли из высших государственных соображений, то ли чтобы расчистить дорогу детям от второй и любимой жены. Получается, что вместе со старшим, оказавшимся единственным, сыном Петр погубил судьбу и семьи, и династии!

…Но читатель, конечно же, вправе считать весь этот мой клерикальный бред издержками воспитания или попросту глупостью. Как угодно! Только вот факты вопиют: сыновья от Скавронской – не жили. Алексей был единственным сыном Петра, дожившим до взрослых лет. Петр его убил, а после этого умерли и все остальные сыновья…

Итак, сына, прямого наследника, нет.

Как ни туманно изложен Устав 5 февраля 1722 года, в нем ясно сказано о наследовании по закону – если нет сына, то наследует старшая дочь. Но старшая дочь Петра, Анна, при обручении с герцогом Голштинии в 1724 году под присягой отреклась вместе с женихом от русского престола за себя и за свое потомство. Отказ отмечен и в их брачном договоре, тут все оговорено с предельной ясностью.

Значит, законное наследство переходило ко второй дочери Петра, Елизавете.

Ни при каких обстоятельствах не могла бы стать императрицей вдова Петра, Екатерина, и вовсе не из-за ее низкого происхождения. И по старинному русскому праву наследования, и по указу 1714 года, вдова-мать при несовершеннолетних детях обеспечивается и может оставаться опекуншей до их совершеннолетия. Но она не должна быть наследницей.

Старая родовитая знать, верная старому обычаю престолонаследия, хотела видеть на престоле Петра Алексеевича, внука Петра, сына казненного царевича Алексея.

Выдвиженцы петровского времени – Толстой, Меншиков, Ягужинский, Шафиров… впрочем, долго перечислять, были в ужасе от перспективы воцарения Петра. Петр Алексеевич был уж очень откровенным знаменем возвращения к старому – ко всему, что было до Петра. Новоявленные князья уж очень не хотели обратно, в грязь, и у них было надежное средство поставить на трон не того, кто имеет право, а кто больше нужен этой шатии.

Продолжатели «дела Петра»

В ночь на 28 января, за считаные часы до смерти императора, именно эти высшие сановники собрались во дворце для обсуждения преемника, уже начали было склоняться к провозглашению императором юного Петра Алексеевича. Как-никак, прямой наследник Романовых по прямой мужской линии.

Собравшиеся, при всей громадности их власти, ужасно не уверены в себе. Не раз они спрашивают статс-секретаря А.В. Макарова – нет ли каких распоряжений императора, еще неизвестных?! А их нет. Петр хоть и провозглашен чуть ли не богом, из гроба не подсказывает ничего, и «дельцы» просто не знают, что предпринять.

Сторонники великого князя Петра Алексеевича предлагали даже сделку – давайте возведем его на престол, а до совершеннолетия Петра пусть правит Екатерина и Сенат…

В комнате, где решается сверхважное государственное дело, решаются судьбы всей громадной Российской империи, странным образом присутствовали гвардейские офицеры… Что они делали тут, в зале, где высшие сановники решали столь важные вопросы?! Праздный вопрос, если гвардейцы громко переговаривались между собой, демонстративно не замечая остальных, а тема была одна: они, гвардейцы, тут же разобьют боярству головы, если бояре не станут присягать «матушке-государыне», императрице Екатерине…

Так и продолжалось, пока за окнами не раздался с площади барабанный бой, звуки команд. «Оказалось», оба гвардейских полка вышли на площадь, выстроились в каре. Есть свидетельства, что даже выкатили пушки, стояли возле них с зажженными фитилями. Впрочем, насчет пушек, может быть, и преувеличение, не все подтверждают эту деталь.

Князь Репнин, президент Военной коллегии, сердито вопросил:

– Кто смел без моего ведома привести сюда полки?! Разве я не фельдмаршал?!

На что Иван Бутурлин, командир Семеновского полка, отвечал, что полки позвал он по приказу императрицы, которой все должны подчиняться… «Не исключая и тебя», – ткнул пальцем в Репнина Бутурлин.

При появлении полков гвардейцы, торчавшие в зале, достали из ножен шпаги, а Меншиков тоже вынул шпагу, демонстративно протер лезвие обшлагом мундира и заявил, что если кто-то против матушки-царицы, то пусть высказывается, очень интересно будет все это послушать.

Екатерину провозгласили императрицей не потому, что ее избрал Земский собор; не было даже фикции 1682 года, когда толпа из случайных людей выкрикнула: «Хотим Петра!» Екатерину I возвела на престол гвардия, прикрываясь истолкованием воли почившего Петра. Мол, раз он короновал ее в 1724 году, значит, хотел видеть императрицей после себя.

Что это была за монархиня, прекрасно показывает такой эпизод: «…рано утром Петербург был разбужен страшным набатом: это неутешная вдова императрица пошутила над столицей – ради 1 апреля» [86] .