Петр Первый: благо или зло для России?

Царь стремился коренным образом изменить, унифицировать социальную структуру города с помощью магистратов, цехов, гильдий. Эти выросшие на Западе в течение столетий институты были разом перенесены на русскую почву. 16 января 1721 года жители русских городов проснулись членами гильдий и цехов. Это было сделано по силе регламента Главного магистрата, а ревизоры подушной переписи приступили к "расписыванию" городского населения по гильдиям и цехам. Делалось это, как у нас часто бывает, грубо, формально, непродуманно. Основной целью образования цехов и гильдий было вовсе не развитие торговли и ремесла, а решение сугубо фискальных проблем. Власти стремились, чтобы все городские жители были положены в оклад подушной подати. Выполняя своеобразный "план" по сколачиванию новой городской структуры, ревизоры включали в гильдии и цехи нищих, крепостных работников и т. д. В итоге в некоторых городах до 45 процентов "гильдейского купечества", то есть включенного в гильдии и цехи, занимались… неквалифицированным трудом и не имели никакого отношения ни к коммерции, ни к ремеслу. Увеличение числа "гильдейских купцов", "мастеров и подмастерьев" означало только одно — на состоятельных членов посадской общины ложились новые налоги. При этом власти не отменили архаичной круговой поруки при сборе налогов. Так благое дело развития городских институтов сразу же превратилось в фикцию, вылилось в искусственное расширение числа городских плательщиков, что стало одной из важных причин (наряду с прочими пороками торгово-промышленной политики Петра, о которых было уже сказано) обеднения купечества, исчезновения многих купеческих домов и фамилий.

Чтобы предотвратить переход крестьян в города — обычное, естественное и не запрещенное для предпетровской эпохи явление, было разработано законодательство о так называемых "торгующих крестьянах". Согласно ему, крепостной крестьянин, чем бы он ни занимался и сколько бы лет ни жил в городе (хоть всю жизнь!), оставался собственностью владельца, который разрешал ему торговать, собирал с него оброк, но при этом не давал ему свободы и возможности закрепиться в городе. Теперь эту систему поддерживало государство. Таким образом, воздух русского города не делал крепостного свободным, в отличие от западных городов, где со времен Средневековья бывшие зависимые крестьяне становились свободными ремесленниками и предпринимателями.

Так процесс развития русского города по европейскому пути был существенно затруднен петровской реформой. Затормозила этот процесс и новая структура управления городами. Образованные в них магистраты сразу же стали бюрократическими учреждениями, подчиненными Главному магистрату — коллегии по управлению городами. Представители купечества, как и раньше, привлекались для исполнения административных обязанностей и несли материальную ответственность за успех порученного им дела. Ни о каком подлинном самоуправлении городов и речи не шло. Словом, забудьте о Магдебургском праве навсегда!

Трудно назвать сословную группу русского населения, которой бы не коснулись реформы Петра. Его преобразования преследовали цель коренной реконструкции социального строя России. Свое социальное строительство Петр называл "произведением подданного всероссийского народа", которое в сущности было крепостным "произведением", всеобщим, тотальным закрепощением народа России.

Почитатель:

Да что Вы об одном и том же! Будто допетровская Россия была этаким оазисом свободы, а Петр ввел самовластие и крепостное право для всех. Забудем об Иване Грозном — это случай, как говорится, клинический. А возьмем "тишайшего" Алексея Михайловича — не он ли приказал без суда и следствия заморить до смерти в зловонной яме в Боровске боярыню Ф. П. Морозову и ее сестру, не он ли в списке явившихся на смотр дворян вдруг собственноручно всем поменял имена: был Иван, стал Федор, был Илья, стал Степан. Зачем? Историки до сих пор найти объяснения не могут — видно, просто государев каприз, то, что Пушкин назвал "куда подует самовластье".