Даже местничество, в котором можно увидеть элементы аристократизма, не устраивало самодержавие. Когда в 1682 году при царе Федоре Алексеевиче было принято решение сжечь все разрядные книги, власти заботились не о введении принципов, например, всесословности, а об устранении неудобств управления, ибо распря за "места" мешала военной и гражданской субординации. И "аристократы" покорно смотрели, как в железных клетках сжигают разрядные книги — свидетельства их истинной родовитости.
В этих условиях Боярская дума никак не могла стать "палатой пэров", ибо, во-первых, в допетровской России так и не возникли сословный строй, отчетливое корпоративное сознание и сословная организация, а во-вторых, принцип формирования Думы был совсем другим — представители древних родов туда попадали не по знатности происхождения, а как служилые люди высокого ранга вместе с редкими выдвиженцами из дворянских низов и одаренных приказных, а также в качестве родственников царя и царицы. И все вместе они позиционировали себя как "холопи государевы", как "царедворцы".
Нужно ценить петровскую "социальную революцию", создавшую новое дворянство, которое поначалу называлось "шляхетством" — в этом прямая отсылка к польскому дворянству, известному своей свободой и высоким понятием о дворянской чести. Поэтому не случайны были события начала 1730 года, свидетельствующие о стремительном, буквально за несколько лет, появлении русского дворянства не как категории служилого класса ("городовые дворяне"), а как людей с четкими представлениями о личной, дворянской чести, с требованиями уважать их достоинство, не отнимать собственность без суда, не подвергать опале без причины и т. д. Дворянские проекты 1730 года о государственном переустройстве России — это Вам не униженные коллективные челобитья служилых дворян XVII века. Появилась и возможность защитить личную дворянскую честь — дуэли. Это Вам не боярский мордобой на лестнице Кремлевского дворца по поводу "мест" за царским столом. Не будет преувеличением сказать, что создание Петром дворянства нового типа стало первым шагом в эмансипации России…
Остановитесь! Вы что, забыли, чем кончился 1730 год? "Всероссийской помещицей" Анной Иоанновной да Бироном с бироновщиной — весьма жестким политическим режимом. Вспомните судьбу воспетого Рылеевым и Лажечниковым "борца за свободу от иностранного засилия" А. П. Волынского, который, кстати, таковым не был и пресмыкался перед тем же Бироном, пока не возомнил себя выше временщика, за что и пострадал. Неподатное состояние действительно стало привилегией дворянства России, но не будем преувеличивать его значение. Освобождение нового сословия от тягла не означало свободы от массы других, весьма тягостных обязанностей. Условия существования дворянства стали более суровыми, чем те, в которых жили служилые по отечеству в XVII веке. Вся жизнь дворянина Петровской эпохи с ранней юности, когда ему полагалось являться на смотры недорослей, отправляться за границу на учебу, была подчинена государству. До самой старости они были обязаны постоянно, дисциплинированно служить в военных и гражданских чинах без права покидать службу и отлучаться в свои деревни. Если какой-нибудь израненный дворянин-инвалид приходил на своей деревяшке на смотр в Военную коллегию, государь (а он не пропускал ни одного смотра) определял его не домой, в поместье, а в коменданты какой-нибудь захолустной крепости. Когда в 1725 году Петр умер, на одного армейского полковника донесли, что тот на вопрос, почему он не был на похоронах государя, ответил: "А что мне там делать, меня в деревню отпустили", то есть он получил возможность для длительного пребывания в своем владении. Петровская социальная политика вымела подчистую из дворянских гнезд молодежь и даже стариков, суровы были наказания за попытки избежать службы или смягчить ее бремя. Отъем имения, лишение дворянства, телесные наказания, тюрьма и каторга — таков был удел представителей сословия, которое применительно к петровским временам в советской науке по недоразумению называлось "господствующим классом".