Петр Син

Когда подрос, стал разумным парнем и начал задумываться, интересоваться историей, то вдруг выяснил, что сочинение г-на Дюма суть брехня брехнявая, а злодей Ришелье на самом деле был наверное единственным в то время и в той стране человеком, который искренне заботился о благе государства. А дуэли он запретил по одной простой причине: подданные короля должны умирать на поле брани, во славу своего монарха, а не тыкать друг друга грязными острыми железками, умирая за необдуманно сказанное слово, или просто потому, что нечего было делать «Я дерусь — потому что дерусь!»

Идиоты, да и только. Спохватилась тогдашняя власть только после того, как львиная доля самого боеспособного дворянства погибла в бесконечных «дуэлях чести». Кстати, в России такого повального дуэлизма не было. Конечно, были дуэли — один только Пушкин вызывал на дуэль своих «недругов» сорок раз, до тех пор, пока его нормально не убили. Кстати…довольно-таки пакостным был «наше фсе». Мог волочиться за женщиной при ее муже, оскорбить жену хозяина дома, в котором гостил, и так далее. Он будто напрашивался на то, чтобы его убили. Увы. При этом поэтом был таким, что и в мое время его читают с удовольствием. Даже я, старый циник, солдат, не знающий слов любви, и то с удовольствием иногда читаю про себя: «Мороз и солнце, день чудесный…». Кстати, очень хорошо это стихотворение идет в Сирии — прочитаешь, и вроде как немножко попрохладнело. По контрасту, так сказать.

Ну да ладно — не о том мне надо думать. Как выжить — вот о чем должны быть мои мысли! Перед тем как выезжать, так называемый хозяин (Ну не могу я его назвать хозяином — я ему что, собачка, что ли?! Мы не рабы — рабы не мы!), строго-настрого приказал не выходить из-за кареты, не приближаться к месту ристалища! Чтобы никто не мог увидеть всполохи синего в моей ауре! Когда я предложил свое решение, Велур подумал с минуту, и к чести этого бузотера (если она существует, эта честь!), согласился с моим решением. Теперь я ехал на облучке кареты замотанный в темный плащ, да еще и с повязкой на шее и физиономии. Видуха у меня была наверное еще та, и если попадется навстречу какой-нибудь маг, он немало удивится — какому это магу пришло в голову так замаскировать свою личность. А может и ничего не придет в голову, потому что какое его собачье дело, зачем коллега замотал свое рыльце? Может он к любовнице едет, и не хочет, чтобы его узнали! Или от любовницы. Или заговор против Трона творит, и тем более не желает себя афишировать.

Средневековье тем и отличается от нашего, полицейского мира, увешанного скрытыми камерами и заставленного ментовскими патрулями — если ты едешь в карете, или на карете — никто не решится тебя остановить и потребовать предъявить твою личину. Хотя…разве на Земле не так? Много ли машин со спецномерами останавливают гаишники? Много ли «майбахов» и «кадиллаков» скортежами они остановили и стали раскручивать на предъявление документов? Вот гастарбайтера опустить на пару штук — это всегда пожалуйста.

Впрочем, я конечно же не совсем прав. И не все менты такие…патрульные. Мы воевали рядом, все вместе, и ментовские ребята не бегали от врага, и не предавали ради лишнего рубля. Потому нельзя всех под одну гребенку.

За нами на лошадях следовали двое слуг покрепче, я на облучке вместе с возчиком, сзади тряслись злые, как черти Керд и Зард. Кстати, я бы на их месте давно бы уволился — о чем им как-то и сказал. Так они окрысились, и сообщили — что я дурак, и что таких денег они нигде не заработают. И что хозяин пусть и дурноватый, но деньги отдает исправно, а еще — кормит, поит, одевает и обувает. Вот когда подкопят денег — тогда от него и свалят.

Ну что же…пусть глотают пыль из-под колес кареты, если такая жизнь им нравится. Справедливости ради надо сказать, что пыли-то как раз и не было. Небо затянуло облаками, ночью прошел дождь (сезон дождей, однако!), так что пыль вбило в мостовую. Дышалось хорошо — свежий воздух, цветущие деревья и кусты (названий не знаю, но запах очень приятный), живи, и радуйся, и очень не хочется умирать! По такой-то прохладе живи, да живи. Плащ прямо-таки в тему — еще и ветерок подул прохладный, сейчас максимум градусов двадцать.

Нас уже ждали. Вокруг площадки стояли несколько карет, у каждой кареты — группы людей, которые время от времени подходили к соседней карете, о чем-то говорили, а потом переходили к следующей. По-моему здесь собрались ценители кровавых игрищ, и более того — любители тотализатора. Неприметные господа собирали деньги на ту, или иную ставку.