Петр Струве. Революционер без масс

Оно не служит никакой партии, потому что нет в России ещё партии, в программе и деятельности которой целостно воплощались бы начала настоящей рабочей политики, соответствующей интересам русского пролетариата. Разъяснять эти начала и тем вносить дух сознания и самодеятельности в рабочий класс будет основной задачей нашего органа.

[Рец.:] А. Н. Потресов (Старовер). Этюды о русской интеллигенции. Сборник статей. Издательство О. Н. Поповой. СПб, 1906. Стр. 313 [443]

В шаблонной, мы бы сказали, попугайской литературе русской социал-демократии книга Потресова представляет «отрадное явление». В ней есть мысль; она написана хорошим русским языком, а не тем ужасным жаргоном, которым пишут люди, имевшие несчастие упражняться в родной речи на «дискуссиях» заграничных кружков. Автор был видным участником «легального» марксизма, писал в сборнике 1895 г., уничтоженном цензурой, был фактическим издателем «легальных» сочинений Плеханова, сотрудничал в Новом Слове и Начале, и затем, участвовал в редакции заграничных изданий Заря и Искра.

Статьи сборника — полемические: тут полемика с народниками и литературными эпигонами народовольчества («Артельная эпопея», «О наследстве и наследниках», «О разночинце-скитальце», «Современная весталка»), с критическим марксизмом («Что случилось?»), с «Освобождением» (и заодно с социалистами-революционерами — «О двуликой демократии»), наконец, с социал-демократами-большевиками («Наши злоключения»). Полемический букет этих статей теперь, за одним исключением, имеет лишь исторический интерес. Но автор так оригинально и так вдумчиво подходил к своим темам и так добросовестно-серьёзно трактовал их, что книга его долго ещё будет читаться с интересом. «Их (статей) действующим лицом неизменно оставался тот пёстрый комплекс наслоений нашей русской общественности, который известен под общим названием — интеллигенция: умеренная и революционная; хлопочущая о сырных артелях и грезящая мировым переустройством; идущая вслед за представителями имущего общества в строительстве жизни и слагающая собственную партийную постройку, как антитезу этому строительству; интеллигенция, тяготеющая к крестьянству, и интеллигенция, с пролетариатом в центре своих политических планов и социалистических перспектив».

Проблема социально-психологической характеристики интеллигенции таким образом всё время занимает автора «Этюдов». Статья «Артельная эпопея» помимо этой общей темы имеет специальный интерес, написана с эрудицией и составляет ценный вклад в литературу об артельном движении, его экономическом и социальном значении.

В духовном облике интеллигента-разночинца автор подметил и подчеркнул черту, которую он назвал не новым, впрочем, термином «отщепенства». Отщепенцы — решительные критики и противники, данного общественного строя. «Идейные формы, в которые облекается психологическое содержание (отщепенства) могут быть, по мнению А. Н. Потресова, весьма разнообразны», но самое это психологическое содержание гораздо более устойчиво, чем его формы. Мы бы выразились иначе: отщепенство это — эмоциональная форма, в которую может выливаться самое различное идейное содержание, это — чувства и настроения, которые могут прикрепляться к довольно различным взглядам и теоретическим построениям. Как бы то ни было, Потресов подметил и выдвинул действительно существенную, определяющую черту духовной физиономии той русской интеллигенции, которая сыграла такую роль в переживаемую нами эпоху. Если автор не сумел надлежащим образом использовать своё наблюдение, то это объясняется, конечно, тем, что и этот оригинальный, я бы сказал высокопробный марксист всё-таки находится в плену у марксистского шаблона.

Автор в своё время был прав, когда божественное качество «отщепенства», т. е. гармонической революционности чувств и идеологии, присваивал марксизму и отрицал у его литературных противников с Н. К. Михайловским во главе; упоение своим марксистским отщепенством продиктовало Потресову лучшие, иногда прямо блистательные полемические страницы (см. в особенности статью «Современная Весталка», направленную против Русского Богатства). Но теперь вряд ли и сам Потресов не видит, что это преимущество марксизма и социал-демократии потонуло в русской революции. Совершилось революционное равнение — и, соответственно этому, «полемические красоты» завяли.

Единственная статья, полемика которой сохранила всю свежесть и остроту современности, это — заключительный этюд сборника «Наши злоключения». Он направлен против апостола большевиков г. Ленина и чрезвычайно интересен убийственной критикой того уродливого продукта русского умственного развития, который известен под названием «большевизма».