«Консерватизм русской революционной интеллигенции сказался в том, что в идейном отношении наша революция всецело была во власти славянофильски-народнической теории: русский народ есть народ избранный в социальном и политическом отношении; мы можем и должны перескочить через отвергаемые нашим интеллигентским сознанием „буржуазные“ фазы: мы как бы уполномочены историей шествовать по пути прогресса быстрее других народов»[283]
.После Манифеста 17 октября 1905 С. направился в Россию, намереваясь проникнуть в неё нелегально, но уже в пути, по личному докладу председателя Совета министров Витте императору, С. был им персонально амнистирован[284]
и немедленно вернулся из эмиграции[285]. Вернувшись в Россию, С. попытался капитализировать свою известность как редактора-издателя «Освобождения», которое в печати сравнивали с «Колоколом» Герцена, а самого — чаще критически — с Герценом[286].Оставив ликвидировать дела «Освобождения» в Париже своей жене, С. обоснованно рассчитывал возглавить в России крупную политическую газету[287]
: если не партийную кадетскую (будущую «Речь»), где в руководстве ею ему составил успешную конкуренцию Милюков, то любую иную общенационального масштаба. Например, московское «Русское Слово» И. Д. Сытина (весной 1906, одновременно с открытием заседаний Государственной Думы, Сытин предпринял опыт издания специальной вечерней газеты «Дума» во главе с С., но опыт оказался неудачным и газета закрылась. Зато после неё Сытин получил, по рекомендации Витте, «огромный, почти безграничный кредит» у А. С. Путилова, на который купил собственное бумажное и полиграфическое производство[288].Несмотря на множащиеся неудачи, в те дни политический вес С. был значителен, что подтвердил факт его участия в делегации либералов (среди которых он был единственным левым) на встрече с главой правительства Витте. Немецкая газета