Петр Великий

Возможно, эти месяцы были самыми напряженными во время правления Петра. В течение их он находил передышку от пыток и казней мятежников в безудержном пировании, питии, гуляниях, умопомрачительных скачках со своими лихими компаньонами. По крайней мере, дважды во время этих развлечений он лично пинал и бил кулаком Лефорта. Признаки дикости, даже безрассудства, заметны в действиях Петра в течение этого периода. Смерть Лефорта в марте 1699 года должна была усилить его чувство, что он боролся, почти совсем без чьей-либо поддержки и одобрения, против мира, враждебного его мечтам и надеждам. На похоронах он «показал много символов печали: сильное горе было на его лице», там же «в изобилии роняя слезы», он отдал последний поцелуй.

Он потерял самого близкого друга своей жизни и был возмущен очередной демонстрацией враждебной атмосферы, которая окружала его, когда по возвращении присутствующих на похоронах к дому Лефорта бояре попытались уйти скорее, чем Петр находил соответствующим [25]. В феврале — марте 1699 года австрийский и прусский министры писали своим правительствам относительно общего чувства замешательства и напряженности в Москве; они чувствовали, что назревает реальная опасность, что царь и его непопулярные новшества могут быть уничтожены новым взрывом негодования [26].

Петр не собирался уделять никакого внимания оппозиции, которую он ощущал вокруг себя. Он хотел объединить страну под своей властью, пусть даже безжалостными средствами, и затем использовать все средства, чтобы изменить Россию. Стрелецкие полки Москвы были распущены. Бывшие стрелки потеряли свои дома и земли и были отправлены в ссылку в провинции. Однако всюду, куда они отправлялись, они несли недовольство правлением Петра и семена мятежа. И восстание в Астрахани, и бунт украинских казаков в 1707–1708 годах в определенной степени возникли под их влиянием. Что касается Софьи, то даже пытки и самый пристрастный допрос, включая телесные наказания ряда служанок и доверенных лиц, и ее допрос Петром лично, не сумели доказать, что она подстрекала стрельцов к восстанию. Если бы оно увенчалось успехом, мятежники, наряду с разрушением иностранного пригорода Москвы, убийством многих бояр и роспуском новых полков Петра, могли бы призвать ее к власти как регента. Поэтому ей самой и одной из ее сестер было суждено стать монахинями, чтобы любая угроза, которую она могла представлять своему сводному брату, была таким образом значительно уменьшена. Напротив ее окна в Новодевичьем женском монастыре были повешены три стрельца, один из них держал в своих безжизненных руках бумагу, представляющую собой ходатайство о возмещении их обид, которое недовольные полки пытались представить царю перед восстанием.

Наказание стрельцов сопровождалось другими, менее кровопролитными, но не менее существенными признаками отказа Петра идти на компромисс с консервативными силами в России. Его унылая и традиционно мыслящая жена, от которой он в течение долгого времени хотел избавиться, была сослана в женский монастырь в Суздаль, где ей тоже было суждено стать монахиней. Ходили даже слухи, что молодой царь собирается жениться на Анне Моне, несмотря на ее скромное и иностранное происхождение. Царевич Алексей, только восьми лет отроду, был передан любимой сестре Петра Наталье, единственному члену его семьи, с кем у царя были добрые родственные отношения.

Возвращение Петра в Москву в сентябре 1698 года принесло, кроме наказания стрельцов, первые планомерные попытки заставить, по крайней мере высшие классы в России, соответствовать модам и внешним нормам Западной Европы. Бритье бород и введение иностранного платья вместо безразмерных шуб и длинных рукавов традиционного боярского костюма само по себе не было делом большой важности. И результат в значительной степени был достигнут, по крайней мере на короткое время, для придворных и должностных лиц (хотя после 1705 года была установлена ежегодная плата за ношение бород, величина налога была разной для различных классов, но для всех ощутимо тяжелой). Но главное, они показали, как и множество других дел, неукротимую настойчивость и готовность Петра проводить реформы, отбрасывать груз традиций и косной практики, которые так тяжело придавливали российскую жизнь. Кроме того, в декабре 1699 года он издал указ, который предписывал, что все последующие годы должны начинаться с 1 января, а не 1 сентября, как было до сих пор в России, и летосчисление должно быть, как в Западной Европе, от рождества Христова, а не от сотворения мира. Другими словами, следующий год должен был быть 1700, а не 7208. Почти одновременно с этим была проведена первая серьезная административная реформа, которую ему до настоящего времени не удавалось провести, — учреждение Ратуши [27].