Петр Великий

В течение 1698 и 1699 годов внутренние дела заметно продвигались и ускорялся процесс принудительных реформ, которые до настоящего времени ограничивались созданием нового флота и попытками в новых гвардейских полках провести преобразование армии. Характер изменений во внешней политике, чуть ли не начало новой эры, был еще более разителен. Во время своих поездок по Европе Петр думал все еще только о сроках возобновления войны с турками. Неопределенное устное соглашение, которое он, кажется, заключил с курфюрстом Бранденбурга, имело антишведский оттенок; но и оно пока еще немного стоило. В Голландии, в Англии, в Вене была надежда на поддержку против врага на юге, что вдохновляло его на авансы иностранным правительствам и правителям. К тому времени, когда он оставил Вену, было ясно, что австрийцы, вероятнее всего, скоро заключат мир, поскольку не имеют ни малейшего намерения продолжать войну, чтобы дать Петру возможность завоевать Керчь, на что он очень рассчитывал. В январе 1699 года соглашение в Карловицах, при посредничестве Англии и Голландии, заключило мир между Оттоманской империей, с одной стороны, и Габсбургом, Польшей и Венецией — с другой. Это полностью разрушило все надежды заполучить Керчь. П. Б. Возницын, российский представитель на конгрессе, усердно боролся за то, чтобы получить ее; но союзники России в значительной степени игнорировали его, в то время как турки, получив заверение в мире от их наиболее опасного врага, отказывались соглашаться даже на удержание Россией Азова. Единственное, что было достигнуто, это русско-турецкое перемирие на два года. Петр чувствовал, и весьма обоснованно, что обманут своими союзниками, прежде всего Австрией. Без Керчи флот, построенный с таким трудом и расходами, начиная с 1699 года и далее, ограничивался Азовским морем и небольшим его использованием. Его негодование было ожесточенным и длительным. Даже двенадцатью годами позже он говорил британскому посланнику в России, что никогда в жизни не забудет того, что они ему сделали, он чувствует, что у него пошарили в карманах и оставили их пустыми [28].

Но кое-что из сделанного можно было бы назвать лучшим из худшего. В сентябре 1699 года Е. И. Украинцев, высокое должностное лицо в Посольском приказе и один из наиболее опытных российских дипломатов, прибыл в Константинополь, чтобы заключить мирный договор. У него на руках было несколько хороших карт в утомительной торговле по выработанным условиям. Оттоманская империя была истощена долгой и бедственной войной. Кроме того, Украинцев прибыл в турецкую столицу на борту фрегата с сорока шестью орудиями, ясный и недвусмысленный признак нового статуса России как военно-морской державы. Значение этого беспрецедентного случая не осталось не понятым турками. Российское судно вызвало большой интерес и немалое беспокойство и было тщательно осмотрено султаном лично. Может быть, поэтому соглашение, подписанное в Константинополе в конце июня 1700 года, было в значительной степени благоприятным для России. Крепости, завоеванные Шереметьевым в устье Днепра в 1695 году, должны были бьггь разрушены, территория, на которой они стояли, возвращена Турции; но Азов и прилегающие к нему территории должны были сохраниться за Россией. Украинцев также добился важных успехов еще в двух важных пунктах: впредь Россия не будет платить дани крымским татарам и будет иметь посланника в Константинополе с теми же правами и привилегиями, как и представители других христианских держав.