Петр Великий

Больший и более разнородный антишведский союз стал, однако, и более трудно сохраняемым от развала, — слишком явен был конфликт между интересами и амбициями различных членов. Датчане были серьезно озабочены поддержкой герцогу Гольштейн-Готторпскому, который, казалось, входил в интересы русско-прусских переговоров 1713–1714 годов. Пруссаки намеревались просто заполучить Штеттин с минимумом усилий и риска со своей стороны. Британское мнение имело тенденцию обижаться на ослабление положения немецких протестантов, которое казалось неизбежным, если Швеция будет полностью побеждена, в то время как беспокойство по поводу роста российской мощи и его возможных результатов неуклонно увеличивалось на большей части Центральной и Западной Европы. Делая Россию великой державой, или по крайней мере упорно толкая ее по этому пути, Петр, как никогда прежде, вовлекал ее в конфликты и соперничество со всей Европой и вызвал опасения, которые ни один предыдущий царь не был способен вызвать.

«Северный Кризис» 1716–1717 годов сделал это очевидным. Географическим центром этого сложного ряда событий было северонемецкое герцогство Мекленбург-Шверинское. Его правитель Карл-Леопольд, который был вовлечен в ожесточенный спор со знатью герцогства, женился в апреле 1716 года на Екатерине, племяннице Петра. Брак встретили с ненавистью в Лондоне и в Вене; в тот самый день, когда он праздновался, Петр вызвал дальнейшие неприятности соглашением, которое сделало явно опасной его поддержку герцогу. Карлу-Леопольду была обещана российская поддержка, если необходимо, вооруженной силой, против всех внутренних и внешних врагов. Ему также, против желания Георга I, был обещан порт Висмар, когда тот будет отбит у шведов. В свою очередь, Петру должно было быть позволено использовать Мекленбург как базу действий против Швеции, и в то же время русские должны были иметь право торговать там на тех же правах, что и непосредственно сами мекленбуржцы. Коммерческие аспекты соглашения имели реальную важность для Петра. Он рассматривал Мекленбург как центр российской торговли с Западом и даже намеревался прорыть канал от Висмара до Эльбы и таким образом дать России возможность выхода к Северному морю, минуя Зунд. Этот грандиозный проект, который, без всякого сомнения, был кое-чем обязан крупномасштабному каналостроению, которое он поставил в России на широкую ногу [67], был типичен для смеси амбиции, воображения и игнорирования практических трудностей, которые так примечательны для его мышления.

Однако очевидный рост амбиций царя вызвал паническое беспокойство его мнимых союзников. Российские силы были отстранены ими от принятия участия в осаде Висмара, который сдался в апреле 1716 года. Этот признак недоверия глубоко возмутил Петра; он увидел в этом недвусмысленное свидетельство отсутствия глубокого единства. В соответствии с договором от 3 июня, датчане согласились прислать 24 000 человек, которые вместе с 30 000 русских предпримут объединенное вторжение в Южную Швецию с датского острова Зеландия. К сентябрю, несмотря на многочисленные русско-датские трения, имелось уже приблизительно 50 000 человек, с британской военно-морской поддержкой, готовых к действию. В середине того же месяца, однако, Петр отказался от идеи вторжения. Для этого имелись очень веские военные причины. Были упущены лучшие месяцы сезона проведения кампании. Шведские защитные сооружения были сильны. Генерал Вейде, командующий российской пехоты, сам убеждал царя отказаться от предприятия. Но есть некоторые основания считать, что самым веским фактором в решении Петра было его недоверие к своим союзникам. Он не желал оставлять российских солдат, как только они высадились бы в Швеции, зависимыми от транспорта и поставок, обеспечиваемых или охраняемых датчанами и британцами. Как только отказ от вторжения в Швецию стал известен, широко распространились слухи, что Петр теперь задумал опустошить Данию. Датское правительство поспешило потребовать немедленного вывода всех российских отрядов с ее территории. Они были эвакуированы в Мекленбург; и, что примечательно для характеристики отношений царя с его союзниками, барон Бернсторф, главный ганноверский министр Георга I, теперь предложил британское нападение на российские суда и поимку самого Петра как пленника.