Петр Великий. Деяния самодержца

В 1713 году его сменил на престоле король Фридрих Вильгельм I, сделавшийся другом и союзником Петра. Еще целеустремленнее, чем его отец и дед, он поставил единственной задачей прусского государства достижение максимальной военной мощи. Все было подчинено этой задаче: надежная экономика, способная обеспечить потребности многочисленной армии; действенный аппарат управления, облегчавший сбор налогов, которые шли на финансирование армии; прекрасная система народного образования, готовившая для армии грамотных солдат. В противоположность Франции, где национальное богатство направлялось на архитектурные символы государственного величия, в Пруссии все строительство велось исключительно в военных целях – пороховые заводы, пушечные фабрики, арсеналы, казармы. Прусский король стремился довести численность профессиональной армии до 80 000. Но хотя эта военная сила непрерывно росла, прусская внешняя политика отличалась осмотрительностью. Подобно своему отцу, Фридрих Вильгельм I жаждал новых земель и морских портов, но не торопился ими завладеть. Прусские войска сражались в составе армий империи Габсбургов во Фландрии и Италии, но всегда по контракту; сама же Пруссия никогда ни с кем не воевала. Особенно осторожно вела себя Пруссия в отношении участников Северной войны, полыхавшей вокруг ее границ. Все годы, что Карл XII маршировал взад-вперед по польским землям, Пруссия сохраняла нейтралитет. И только после Полтавы, когда Швеция пала на колени, Пруссия примкнула к Ганноверу, чтобы объявить войну и пожать плоды победы.

В частной жизни Фридрих Вильгельм I был человеком странным и несчастливым. В нем уживались эксцентричность и скромность, приступы бешенства и любовь к строжайшей дисциплине, он ненавидел все, что любил его отец, а особенно все французское. Фридрих Вильгельм презирал и самих французов, и их язык, и культуру, и даже кухню. Когда преступников вели на казнь, король приказывал одевать их во французский костюм. На первый взгляд Фридрих Вильгельм мог показаться обыкновенным протестантским монархом, верным мужем, скучным буржуазным папашей. Он лишил свой двор всех побрякушек, продал почти всю отцовскую мебель и драгоценности и распустил большинство придворных. Он полюбил свою ганноверскую кузину Софию Доротею, дочь будущего короля Георга I Английского, и женился на ней. Он говорил о ней «моя жена» вместо «королева» и о сыне – не «наследник престола», а просто «Фриц». Каждый вечер он ужинал в кругу семьи.

Единственное, что портило эту милую домашнюю картину, были вспышки безудержной ярости, охватывавшие Фридриха Вильгельма. Он мог совершенно неожиданно вспылить на детей или на любого, кто подвернется. Выведенный из себя каким-нибудь пустячным, безобидным замечанием или чьим-то внешним видом, он тут же пускал в ход свою деревянную трость и бил ею куда попало, в том числе по лицу – случались и сломанные носы, и выбитые зубы. Когда он проделывал это на берлинских улицах, для жертвы не было никакого спасения; попытка отразить удар или ответить тем же разъяренному монарху каралась смертью. Это объяснялось, по-видимому, порфирией – болезнью, которая, предположительно, передалась ему по наследству от королевы Марии Стюарт и позже поразила английского короля Георга III. Эта болезнь, представляющая собой нарушение обмена веществ и проявляющаяся в подагре, мигренях, нарывах, фурункулах, геморрое и страшных кишечных коликах, ввергала короля в мучительные страдания, делая его слегка невменяемым. Со временем он страшно растолстел, глаза выкатились из орбит, а кожа блестела, как полированная слоновая кость. Чтобы отвлечься от своих недугов, Фридрих Вильгельм научился писать маслом и подписывал холсты «FW in tormentis pinxit» – «писал в муках ФВ». Каждый вечер после ужина он созывал своих министров и генералов выпить по кружке пива и подымить длинными трубками. На этих грубых мужских посиделках руководители прусского государства тешились тем, что дразнили и изводили придворного историка, безобидного педанта, которого однажды умудрились даже поджечь.