Петр Великий, голландский. Самозванец на троне

– Нет, не боюсь… – тихо прошептал думный дворянин, – хоть и страшно, а верю тебе, царевна. Но, если такое дело, надо и верным людям увидеть, что царь Пётр мёртв. Один, я ничего и сделать не смогу. И урядникам стрельцов такое надо узнать накрепко, и казакам…Вот тогда… А ты что захочешь?

– Лишь бояр казню, да при Алексее Петровиче буду, трон и Царсто Русское, как верная собака сторожить, пока царевич не жениться.

– Добро…

– Жду вас через день. С собой ломы да фонари захватите.

Заговорщики у гроба

Сама повела Цыклера Софья-царевна подземным ходом в крипту Архангельского Собора, другим не доверила. Были с ней её незамениме холопы- Устьян и Дормидонт. Ключники, так сказать, что бы любой замок вскрыть, любую дверь отворить,

Ну а с Иваном Цыклером шли его свойственники, Алексей Прокофьевич Соковнин, да Федор Матвеевич Пушкин. Те, кому доверял думный дворянин, и те, кто доверился ему. Шли стрелецкие урядники из Цыклерова полка, Василий Филипов, Федор Ярожин и казак Петр Луьянов. Поумал Ивн Елисеевич, что надо известить и Тихий Дон.

Идти было неблизко и опаско очень – одно дело три человека, а другое- семеро. Ну а что делать, и дошли. Пусть в конце пути Иван Елисеевич без конца платком лицо вытирал.

– Дышиться тяжко царевна, долго ещё? – не утерпел и Пушкин, – отдохнуть бы?

– Не мешкать, за мной идите, – распорядилась шёпотом Софья.

– Ничего, в походах и тяжелее бывает. – подали голос и стрельцы.

Но вот. прошли ещё три иерехода. и оказались у заветной двери. Устьян с Дормидонтои взялись за знатный замок, но и он не устоял . Отворилась дверь.

Софья, даром что не вбежала.

– Посветить надо… – то ли попросила, то ли приказала царевна.

Стрельцы зажгли факелы, а София прошла мимо каменных саркофагов, изрезанных причудливой вязью старого письма. И вот, наконец, тот самый…

– Устьян, Дормидонт! Поднимите крышку!– И Софья Алексеевна сделала повелительный жест

Никах ненужных слов в ответ и не последовало. Стрельцы взялись светить, и держали теперь масляные фонари, факелы погасили да убрали от греха подальше. Стало тихо в крипте, кажется, все забыли, как дышать. Только послышался противный скрежет каменных зёрен о камень.

– Осторожнее, – прошептала, почти попросила царевна.

– Всё уже… – обнадёжил Дормидонт, и холопы сняли крышку.

Софья начала мелко крестится, а когда успокоилась, осторожно подвернула пелену. Даже сейчас закрыла свои глаза…

– Точно, он, – прорезал тишину голос Цыклера, – е раз его видывал, Петра Алексеевича. Лицо, всё точно…

– Он и есть, государь наш покойный, – подтвердил Соковнин.

Все служилые люди молча стянули с буйных голов шапки, и перекрестились. Хоть тут они смогли поостится с государем по-христиански.

– И мы его видели,когда в карауле Троицко- Сергиева монастыря стояли, – подтвердили и стрельцы, – Точно! Тело забрать надо. На руках в Кремль государя нашего понесём, отпоём . Все стрельцы пойдут. Софья Алексеевна! Алексея Петровича на престол возведём, а бояр всех на кол!

Такого, этих слов не ожидала ни Софья, ни Цыклер с Соковниным. Да эта буря их с головой накроет! А выплыть удасться, или нет, тут один Господь ведать будет!

– Надо с полковниками поговорить, – начал бубнить Фёдор Пушкин.

– Подготовить дело надо…– заговорил и Иван Алексеевич, – что бы всё получилось!

– Да вы что, дети боярские! – зашептал яростно Василий Филипов, – или людей не ведаете, стрельцов да солдат! С мёртвым Петром нас никто не остановит, а станете по углам шептаться, первый же сотник стрелецкий побежит в Преображенский приказ «Слово и дело кричать»! Что они подумают? Что обманываете их, желаете Смуту разжечь. Я не боюсь, дело моё воинское, всё одно помирать. Но закончим все вместе, на плахе Болотной площади. И висеть на рожнах нам тогда рядом !

– Глупо на арапа брать, – покачал головой Соковнин, – по умному надо, подготовится…

– Они собираются в Амстердам ехать. Видно, там уже подменный, боярский, царь ждёт. Если промедлим, никто нам не поверит, – заговорила и Софья, – а я даю на это дело пять тысяч червонцев. И казакам ещё две тысячи.

– Так и сделаем… Переговорим с полковниками да урядниками, да начнём с Божьей помощью, – и Цыклер перекрестился, не отрывая взгляда от мёртвого Царя.

Стрельцы, и так стоявшие без шапок вокруг саркофага, тоже перекрестились. Видно было, как враз потемнели их лица. Поняли, что мудрят чего-то начальные люди.

Разговоры да переговоры