«ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование

Иностранные сподвижники Петра большею частью были подчиненные, по крайней мере формально. Они часто исполняли все дело, но сами оставались на втором плане. Петр не способен был на ошибку, подобную той, за которую императрица Анна понесла впоследствии такую тяжелую ответственность, отдав свою страну всецело в распоряжение Бирона. В царствование Петра швед Огилви бесславно чертил план кампании, которая в конце концов сокрушила могущество Карла XII; победу одержал Шереметьев. Немцы, голландцы и шведы сживались с местной средой и русели необыкновенно быстро. Эта в высшей степени подвижная и все впитывающая в себя почва быстро поглощала все, что они приносили ориги-' нального с собой из своей родины.

Рожденный в России сын голландского эмигранта, Андрей Виниус отличался от окружавших его москвичей только высоким образованием; он был православным и говорил на местном языке. Виниус даже усвоил правила своей новой родины. Он умел лучше Меншикова отливать пушки и делать порох, но по уменью набивать карманы стоял наравне с Мен-шиковым. И другие его соперники в этом шумном нашествии иноземных авантюристов, которым Петр радушно открыл двери, принадлежали большею частью к той же школе. У них профессиональные недостатки. Семена лихоимства и унижения, брошенные татарским игом в национальную совесть, еще сильнее развились под влиянием этих авантюристов.

Швед Яков Брюс, которого при дворе считали химиком, астрологом и инженером, а в народе колдуном, ничего не имел общего ни с Ньютоном, ни с Лавуазье, но скорее смахивал на простого плута. Бесчисленные процессы по поводу злоупотреблений властью, казнокрадства, мошенничества при поставках в свое ведомство - он был начальник артиллерии - предавали его не раз царскому правосудию. Царь всегда прощал его в конце концов. Знания этого мошенника, хотя были знаниями самоучки и дилетанта, имели однако в глазах царя неотразимую притягательность и по отношению к данной среде представляли собой определенную ценность. Сложилось предание о свете, который горел всю ночь в окнах его

лаборатории на Сухаревой башне. Астрономические открытия, которые Ерюс делал, касались главным образом астрологии, и его знаменитый календарь, напечатанный в 1711 году, напоминает волшебные сказки. Брюс организовал морские артиллерийские и инженерные школы и был их начальником; он был председателем комиссии мануфактурной и горнопромышленной; был вдохновителем научной корреспонденции, которую Петр поддерживал из тщеславия с Лейбницем, а в. Ништадтском договоре проявил себя очень изворотливым дипломатом.

Таковы почти все эти иностранцы, годные ко всему, делающие немало полезного, но главным образом блещущие хитростью и энергией.

В Ништадте Брюс, получивший за свои успехи титул графа и чин маршала, имел товарищем Остермана, вестфальца, которому два года пребывания в Йенском университете доставили репутацию ученого. Кампредон в 1725 г. определяет следующим образом уровень его способностей и достоинств: «Знает немецкий, итальянский и французский языки и этим делает себя необходимым; кроме того необыкновенно ловок в каверзах, хитростях и притворстве». Ему и не надо было большего, чтобы наследовать Шафирову и в 1723 году сделаться вице-канцлером в стране, которой канцлером был Го-; ловкин. Однако Кампредон забывает о замечательной работоспособности, которую можно поставить в заслугу этому корыстолюбцу. Чтобы польстить инстинкту недоверчивости своего властелина, Остерман сам шифровал и расшифровывал телеграммы, проводя за этой работой дни и ночи не отрываясь и не снимая своего легендарного красного бархатного халата, в котором он 15 января 1844 гордо взошел на эшафот, подобно своему предшественнику, и подобно ему, помилованный, провел свои последние дни в изгнании.

Рядом с польским евреем Шафировым мы видим забавного плута, португальского еврея Девьера. Петр подобрал Девь-ера в Голландии, где встретил его в 1697 году на борту торгового судна. В 1705 году он уже гвардейский офицер; в 1709 г. генерал. В 1711 году, думая выгодно жениться, он остановил свой выбор на одной из сестер Меншикова, старой и некрасивой. Но его предложение приняли за насмешку; Ментиков ответил, отдав своим слугам приказание высечь оскорбителя. Неизвестно, как Девьер спасся. Конечно он сильно пострадал, но остался жив и отправился с жалобой к царю, который восстановил справедливость. Три дня спустя Девьер повел к алтарю избранную им невесту. Его природное коварство, подобострастие, шутовство и изворотливость все же не защитили его от новых немилостей.