Петр Великий: личность и реформы

«Промысловый» характер войны в 1701—1702 годах имел большое значение для армии Петра. Были одержаны первые, хотя и весьма скромные, победы. Они были важны для подъема морального духа войск, крепко помнивших злосчастную Нарву. Кроме того, была разорена Лифляндия – эта богатейшая житница Швеции. «Сверх сих побед, – пишет жизнеописатель Петра Иван Голиков, – нерегулярныя наши войска поделали в Лифляндии великия разорения: они по одной рижской дороге пожгли мыз и деревень более 600, и многое число побрано скота и всякого имущества». Не приходится сомневаться, что мирное население Лифляндии и Эстляндии испытало все ужасы военного нашествия. В сентябре 1702 года Петр, подводя итоги действиям Шереметева, писал Ф. М. Апраксину: «Борис Петрович в Лифляндах гостил изрядно, довольно и взял нарочитых 2, да малых 6 городов, а имянно: Смелтин, Ракоборк, Лаюс, Адзель, Дербин, Трикат, да Волмер и Мариенберх (ныне – Смилтене, Раквере, Лайузе, Атзели, Дзербенс, Триката, Валмиера, Алуксне. – Е. А.); полону с 12 000 душ, кроме служивых, которым и артиллерии посылаю роспись при сем письме».

В письмах Августу Петр сообщал, что прежние «промыслы» в Лифляндии будет продолжать, а кроме того, планирует «ныне и к литовским рубежам другим приступить, и промыслы чинить над неприятелем повелели». Действительно, Шереметев получил 5 августа указ: «Довольным людством итить на генерала (Шлиппенбаха. – Е. А.) и естьли бог даст счастие, подалее пойтить, и чтоб землю их, как возможно далее к Колывани (Нарве. – Е. А.) разорить».

На самом же деле Петр втайне от шведов и даже своего союзника готовил операцию севернее Лифляндии, а именно в Ингрии. В январе 1702 года Петр дал наказ главнокомандующему армией Шереметеву, в котором речь шла уже не о походах в Лифляндию, а о совсем другом направлении: «1. Проведать о короле (Карле XII. – Е. А.), где и сколько с ним (а по ведомостям больши нет как 18 000), также и о Краниорте, где и сколько с ним; 2. В Канцах и Орешке сколько людей; 3. Река Нева покрыта ль льдом или прошла, и когда вскрываетца; 4. Намерение есть при помощи божией по льду Орешик доставить, и чтоб для того дела больше Преображенскова, Семенофскова и дву драгунских из Новагорода не брать, да ладаских в прибавку, и для того надобно подвот сколко возможно собрать к Новугороду, а именно те 3000, которыя разпущены и велено кормить в ближних местех; 5. А для сикурсу их, оставя во Пскове осаду, з достальными итить господину фельдмаршалку со фсеми войсками конными и пешими (которых будет с 13 тысяч) на Самру и тут стаф, смотреть на обороты неприятелския и чтоб з божию помощию на выручку не допустить к Арешку и Канцам; 6. В Печерах оставить 1000 ч. городовых, кои поплоше, а изо Гдова вывесть стройных, для того что недолека от большова войска то месьта; 7. Послать для языка к Орешьку или к Канцам, чтоб достать самова доброва языка ис которова города; 8. Все сие приготовление зело хранить тайно, как возможно, чтоб нихто не дознался».

Продравшись сквозь орфографические и грамматические ошибки Петра, мы легко представим себе замысел царя и поймем, почему он так беспокоился о сохранении секретности плана. Петр задумал, проведя тщательную разведку, силами четырех полков захватить зимним временем Нотебург (Орешек) и Ниеншанц (Ниен, или Канцы). Остальная армия должна была наблюдать за шведами и не дать им прийти на помощь к своим невским крепостям. Более того, Петр пытался создать впечатление, что все его внимание сосредоточено на «промыслах» в Лифляндии. 17 августа он писал Шереметеву: «…чтоб ни было, только нам время, слава Богу, есть, и для того извольте вы еще довольное время там побыть и, как возможно, землю разорить или что иное знатное при божией помощи учинить, дабы неприятелю пристанища и сикурсу своим городам (на Неве. – Е. А.) подать было невозможно».