Петр Великий. Ноша императора

По иронии судьбы, восхождению на престол Петра II, воплощавшего в себе надежды родовитой знати и приверженцев старины, способствовал возвышенный Петром из простонародья Меншиков. Не вызывает сомнения то, что при этом он руководствовался сугубо личными интересами, рассчитывая сохранить, а то и упрочить свое положение. Еще при жизни Екатерины он сопоставил шансы обеих ее дочерей – Анны и Елизаветы – с перспективами Петра и решил, что возможностей овладеть короною у юного великого князя больше. Поэтому Меншиков переметнулся в ряды сторонников Петра и, используя свое влияние на Екатерину, подсказал ей решение, которое в итоге и было ею принято: назвать наследником Петра, введя дочерей в регентский совет.

Естественно, что при этом Меншиков не упустил из виду интересов своего семейства. Еще перед тем, как он убедил императрицу объявить наследником Петра, он добился ее дозволения на брак одиннадцатилетнего великого князя со своей дочерью, шестнадцатилетней Марией.

Внезапная политическая переориентация Меншикова озадачила и встревожила других старых соратников Петра, и в первую очередь Толстого. Старый лис, которому минуло восемьдесят два года, отчетливо сознавал, что новый император не преминет сквитаться с человеком, обманом выманившим его отца из Италии. Толстой обратился за помощью к остальным сподвижникам великого государя, но его мало кто поддержал. Остерман встал на сторону Меншикова, Ягужинский в то время находился в Польше, а остальные сочли за благо занять выжидательную позицию. Только Антон Девиер, шурин Меншикова, и генерал Иван Бутурлин выступили против светлейшего князя.

Но было уже слишком поздно. Находившуюся при смерти Екатерину Меншиков окружил своими людьми, так что без его ведома никто не мог подступиться к императрице. Развязав себе таким образом руки, он немедленно начал действовать. Был арестован, бит кнутом и сослан в Сибирь Антон Девиер, на которого Меншиков давно таил злобу за то, что тот, против воли князя, женился на его сестре. Толстой был сослан на Соловки, где и скончался в 1729 году, в возрасте восьмидесяти четырех лет.

Как только Екатерины не стало и Петр II был провозглашен императором, Меншиков принялся пожинать плоды своих интриг. Не прошло и недели со дня воцарения юного государя, как его уже перевезли из Зимнего дворца на жительство во дворец Меншикова на Васильевском острове. Спустя еще две недели было объявлено о помолвке Петра с княжной Марией Меншиковой Верховный тайный совет пополнился новыми членами – союзниками Меншикова из числа старой родовой знати – Долгорукими и Голицыными. В знак примирения с приверженцами старины Меншиков сделал многозначительный жест – стареющая царица Евдокия, бабушка нового монарха была переведена из мрачной Шлиссельбургской крепости в удобный для проживания Новодевичий монастырь под Москвой.

Герцог Голштинский, введенный в состав Верховного тайного совета Екатериной против воли Меншикова, смекнув, что запахло жареным, попросил дозволения покинуть Россию вместе со своей женой, герцогиней Анной. Меншиков охотно дал разрешение и перед отъездом супругов в Киль, столицу герцогства, подсластил пилюлю, назначив Карлу Фридриху щедрую пенсию от российской казны. Там, в Киле, 28 мая 1728 года, вскоре после рождения сына, будущего императора Петра III, герцогине Анне суждено было умереть. По случаю разрешения ее от бремени был дан бал, а затем устроен фейерверк. Хотя весна на Балтике стояла промозглая, счастливая молодая мать настояла на том, чтобы полюбоваться огнями салюта с открытого балкона. Когда ее придворные дамы забеспокоились, как бы она не простудилась, Анна рассмеялась и сказала: «Я ведь из России и привыкла к гораздо худшему климату, чем ваш». Однако не прошло и десяти дней, как старшей дочери Петра не стало. Теперь из детей Петра и Екатерины в живых оставалась только Елизавета.

Новый император имел привлекательную внешность, крепкое здоровье и для своих лет был довольно высок ростом. Остерман, на плечах которого лежало руководство внешней политикой России, взял на себя и обязанности по воспитанию юного Петра. Правда, его жизнерадостный ученик не слишком интересовался книгами, откровенно предпочитая им верховую езду и охоту. Когда же Остерман укорял государя за отсутствие прилежания, тринадцатилетний монарх отвечал: «Мой дорогой Андрей Иванович, я вас люблю, и для дел государственных вы незаменимы, вот и занимайтесь ими и не вмешивайтесь в мои удовольствия». Больше всего Петр любил общество своей сестры Натальи, бывшей всего на год старше его, и белокурой восемнадцатилетней тетушки Елизаветы, как и он сам не встревавшей в государственные дела и любившей скачку, охоту и танцы, да еще девятнадцатилетнего князя Ивана Долгорукого.