Петр Великий. Прощание с Московией

В Воронеже, на верфях, раскинувшихся по берегам широкой, мелководной реки, Петр застал плотников, работавших пилами и стучавших молотками. Но не все шло гладко. Не хватало строительных материалов и рабочей силы, а то, что имелось, безхозяйственно расточалось. Спеша выполнить царские распоряжения, мастера использовали непросушенный лес, который в воде быстро гниет[72]. Приехавший из Голландии вице-адмирал Крюйс осмотрел корабли и приказал многие из них вытащить на сушу и сменить шпангоуты и обшивку. Мастера-иностранцы, каждый из которых следовал собственным проектам, без единого руководства и контроля, часто ссорились. Голландские корабельщики, которым Петр из Лондона прислал приказ работать только под надзором других мастеров, ходили мрачные и безучастные. Русские ремесленники были настроены не лучше. Вызванные указом в Воронеж учиться кораблестроению, они поняли, что, проявив излишнее усердие, можно угодить на Запад – совершенствовать свое мастерство. Поэтому многие предпочитали работать кое-как, лишь бы сошло, в надежде, что их все-таки отпустят домой.

Самые тяжкие трудности и испытания выпали на долю простых рабочих. Тысячи людей, доставленных на работы в Воронеж – крестьяне и холопы, – никогда не видывали судна больше баржи и водоема шире реки. Они приходили с собственным инструментом, кое-кто со своими лошадьми, чтобы рубить деревья, очищать стволы от веток и сплавлять лес по рекам в Воронеж. Их держали в невыносимых условиях, среди рабочих быстро распространялись болезни, люди умирали. Многие стали убегать, и в конце концов пришлось обнести верфи заборами и поставить охрану. Пойманных беглецов секли и возвращали на работы.

Внешне Петр сохранял бодрость, но из-за медленного хода работ, повальных болезней, смертности и бегства рабочих он приуныл и почти пал духом. Через три дня после приезда в Воронеж, 2 ноября 1698 года, он писал Виниусу: «Мы, слава Богу, зело в изрядном состоянии нашли флот и магазейн [склады] обрели. Только еще облак[о] сумнения закрывает мысль нашу, да не укоснеет [не замедлится ли] сей плод наш, яко [плод] фиников, которого насаждающее[е дерево] не получают видеть». Позже он писал: «А здесь, при помощи Божией, препороторирум великой [большие приготовления], только ожидаем благого утра, дабы мрак сумнения нашего прогнан был. Мы здесь зачали корабль, который может носить 60 пушек от 12 до 6 фунтов».

Хотя Петр тревожился, дело все же продвигалось, невзирая на то что на верфях не было никаких технических приспособлений и все делалось при помощи ручных инструментов. Бригады рабочих с лошадиными упряжками волоком тащили стволы деревьев, затем с них обрубали сучья и ветки и доставляли бревна на верфь, к месту, где в земле были вырыты ямы. Здесь несколько человек залезали в яму, а другие, положив бревно поперек ямы на землю, придерживали его концы или даже садились верхом, чтобы удержать его в одном положении; те же, кто находились внизу, выпиливали или вырубали длинные прямые рейки или изогнутые – для обшивки корпусов. При таком методе огромное количество древесины пропадало зря, так как из одного бревна выходило всего несколько реек. Необработанную рейку передавали более искусным мастерам, которые придавали ей окончательную форму и вид, работая топорами, молотками, сверлами и зубилами. Самые толстые, крепкие бревна шли на киль, который закладывали прямо на земле. Затем следовали шпангоуты, выгнутые наружу и вверх, к которым позже крепилась обшивка. Наконец, бока обшивали прочными рейками, способными выдерживать напор морских волн. Потом приступали к работам на палубах, строили внутренние помещения, оснащали корабль всеми необходимыми приспособлениями, благодаря которым он становился для моряка и домом, и рабочим местом.

Всю зиму, не обращая внимания на морозы, Петр трудился вместе со своими людьми. Он ходил по верфи, переступая через засыпанные снегом бревна, – мимо кораблей, молчаливо стоявших на стапелях, мимо работников, толпившихся возле костров, чтобы согреться, мимо литейной с огромными мехами, нагнетавшими воздух в печи, где ковали якоря и металлическую оснастку. Он был неутомим и кипел энергией, приказывал, упрашивал, убеждал. Венецианцы, строившие галеры, жаловались, что им некогда сходить к исповеди, – так напряженно они работают. Но флот продолжал расти. Приехав осенью, Петр обнаружил, что двадцать судов уже спущены на воду и стоят на якоре. Зима шла, и каждую неделю еще по пять-шесть кораблей сходили на воду или ждали, готовые к спуску, когда растает лед.