Петрашевцы

Религии, мистике, косности, невежеству, слепой вере атеистически настроенные петрашевцы противопоставляли научные истины и логическое мышление. Они справедливо называли себя материалистами. Петрашевский, объясняя термин «материализм» в «Карманном словаре…», отмежевывается от «неразвитого и грубого» материализма (мы бы сказали — вульгарного), представители которого не подозревают, «что кроме явлений, познаваемых телесными чувствами, есть явления духовные, которые не занимают пространства, которых нельзя ни измерить, ни ощупать». И в то же время материя — первична, «в мире нет ничего, кроме материи». Духовные явления создаются с помощью чувств («Ничто не входит в разумение, не пройдя сперва чрез чувства»), знания и теория — с помощью опыта и практики («… практика является предшественницей теории и обобщительницей частных фактов и явлений»).

Благодаря знакомству с гегелевским методом, Петрашевский смог включить в свою философскую систему воззрений элементы диалектики. В «Карманном словаре…» он так трактует слово «Оппозиция»: «… обнаружение в мире нравственном общего закона противу-действия сил, под условием воздействия или взаимодействия которых совершается развитие всех форм бытия в природе». Характерно также утверждение всеобщей взаимосвязи: «Все в природе между собою находится в тесной связи и зависимости». Впрочем, в многообразной социально-политической и философской деятельности петрашевцы далеко не всегда практически применяли диалектику и многие «оппозиции» не разрешались у них гегелевской «триадой», т. е. снятием противоположности на более сложном витке развития (национальное и общечеловеческое, личное и общинное, случайное и закономерное и т. д.).

Особого внимания заслуживает воздействие позитивизма на философские взгляды петрашевцев. Основатель позитивизма Огюст Конт (1798–1857), математик и физик, в молодые годы (1818–1824) личный секретарь Сен-Симона, как философ стал особенно популярен в 40-х годах после выхода шеститомного «Курса позитивной философии» (1830–1842) и популярной книги «Дух позитивной философии» (1844). Сложные социально-политические изменения во Франции в начале XIX в., бурное развитие буржуазии и в то же время ее непрочное еще общественное положение способствовали созданию учений, в которых немалую роль играли различные компромиссы. В эти годы возникает эклектическая философия В. Кузена; не обошелся без идеологических компромиссов и Фурье.

Очень много «промежуточного» и в построениях Копта. Он решил стать в своей системе «над схваткой», над борьбой материализма и идеализма, отвергнув как «ненаучный» вопрос о первичности духа или материи, фактически сняв и проблемы причинности и сущности явлений. Изучение причинности, считал он, совершается на самой примитивной стадии развития человечества — теологической. На второй стадии метафизической занимаются абстрактными сущностями. И лишь на третьей — позитивной (т. е. положительной) — происходит на основе опыта научное изучение фактов и выведение соответствующих законов.

Интенсивное развитие точных, естественных наук в начале XIX в. дало опору Конту: он стремился основать позитивизм на методах точных наук, всячески возвышая математику и количественные методы, предполагая и социологию сделать точной наукой. Одновременно Конт ратовал за изучение истории науки, включал в метод познания процессуальность и историзм. Подобный эклектизм приводил к методологической многоаспектности: в позитивизме содержались черты самых различных философских методов — от субъективного идеализма до стихийного материализма.

Сложность и запутанная эклектичность этой системы явились причиной очень слабой разработанности темы «Позитивизм в России». Правда, в последние годы появились соответствующие исследования, в том числе и специальная книга П. С. Шкуринова. Но и здесь содержание раздела о петрашевцах свидетельствует, что автор не занимался разработкой этого частного вопроса. Он пишет: «Характерным для петрашевцев было критическое отношение к контизму. Одни из них пропагандировали положения позитивизма, другие подвергали учение Конта критическому анализу, оставаясь по отношению к нему в целом нейтральными или не признавая его заслуживающим сколько-нибудь серьезного внимания. Вероятно, среди петрашевцев были и противники контизма. Ввиду неисследованности проблемы сколько-нибудь категорические суждения невозможны»[341].

Непонятно, однако, как же при неисследованности проблемы и при отсутствии хотя бы одного примера критического анализа автор тем не менее осмеливается категорически утверждать характерность именно негативного отношения петрашевцев к позитивизму!