Петропавловская Голгофа

Михаил Николаевич с супругой детей воспитывали строго, по-спартански, без излишнего баловства. Николай Михайлович вспоминал позднее, что воспитание это «больше напоминало прохождение боевой службы на фоне прекрасной кавказской природы»: вставали рано, брали прохладную ванну, скромно завтракали и чуть ли не до самого полудня вместе с наставниками – строгими и придирчивыми – то уходили в горы в поход за новыми экземплярами для коллекций трав и насекомых, то без устали упражнялись в верховой езде, то в искусстве владения саблей.

Николай Михайлович участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 годов в чине поручика конной артиллерии. За храбрость, проявленную в боях, был награжден Орденом Святого Георгия IV степени. Позже великий князь служил в Кавалергардском полку и носил звание командира этого полка.

«По умственному развитию он был настолько выше своих товарищей-однополчан, что это лишало его всякого удовольствия от общения с ними».

(Из мемуаров великого князя Александра Михайловича).

Но военная карьера никогда не прельщала Николая Михайловича, он бредил историей и все чаще пропадал в исторических архивах Санкт-Петербурга и Парижа.

«Наша скромная задача – давать материалы, которыми будущие русские историки могут воспользоваться. Не нам также решать вопрос: возвеличивать или понизить в предлагаемом историческом исследовании образ благословенного монаха».

(Из писем великого князя Николая Михайловича).

Николай Михайлович был первым из Романовых, кто занялся профессионально научной деятельностью и в качестве ученого был знаменит не только в России, но и в Европе. Произошло это в 1903 году, после того как он вышел в отставку, отдав военной службе двадцать пять лет. Великий князь ушел в отставку добровольно, и это тоже был первый случай в семье Романовых – до этого великие князья добровольно не уходили с военной службы, только по состоянию здоровья.

Первая сфера научных интересов Николая Михайловича была связана с его детством, которое великий князь провел на Кавказе, именно тогда он стал страстным собирателем бабочек, энтомологом-любителем. У него была самая крупная коллекция в дореволюционной России чешуекрылых – это более 1 тысячи экземпляров. Эту коллекцию великий князь успел еще при жизни передать в зоологический музей, благодаря чему она и сохранилась.

Под редакцией Николая Михайловича Романова в 1891–1892 годах выходит прекрасно иллюстрированное девятитомное издание «Мемуары о чешуекрылых», уникальное и по сей день. Основываясь на этой коллекции, уже советские ученые продолжили изучение насекомых в Закавказье. Вполне заслуженно три вида бабочек сейчас носят имя великого князя.

Но главной страстью Николая Михайловича была история. Именно его труды по истории сделали его известным сначала во Франции, а потом и на родине.

Председатель русского исторического общества, председатель географического общества, почетный доктор московского университета, председатель общественной защиты и сохранения памятников искусства и старины.

Николай Михайлович охотно помогал науке и искусству, финансировал все, на его взгляд, удачное и важные проекты. В 1904 году Сергей Дягилев задумал выставку русского портрета за 200 лет его существования. Великий князь не только поддержал Дягилева в его начинании, но и уговорил Николая II взять выставку под высочайшее покровительство. Выставка открылась 6 марта 1905 года и стала грандиозным культурным событием. Все картины сфотографированы и опубликованы в пятитомном издании великого князя Николая Михайловича. Оно называлось «Русские портреты XVIII и XIX столетий». Малоизвестное и до сих пор широкой публике, но незаменимое для искусствоведа или историка издание совершенно не имеет аналогов в мировой истории искусствоведения.

Он будет искренне гордиться своим участием в этой выставке, с этого времени научная и публикаторская деятельность великого князя приобретает особый размах.

Николай Михайлович изучал русскую историю как настоящий ученый, его биография Императора Александре I считается вершиной исторического исследования на эту тему, написанная после долгих лет собирания материала и проверки дат в архивах Санкт-Петербурга и Парижа. Книга была переведена на французский язык и произвела настоящую сенсацию в среде наполеонистов, даже заставив их пересмотреть, исправить и пересоставить целый ряд исторических трактатов. Французская Академия избрала его своим членом – такой чести почти никогда не удостаивались иностранцы. Его часто приглашали читать лекции в разных французских исторических обществах.