Петропавловская оборона

«Между бухтой и озером расположены, окаймляя улицы и площади, почти исключительно казенные дома, сгоя-щие очень просторно; число этих домов, по сведения': канцелярии губернатора, простиралось до 40... К этой, лучшей выстроенной казенной части города непосредственно примыкает неофициальная, расположенная здоль всего восточного берега маленькой губы и образующая пять параллельных с ним вытянутых рядов... Домов здесь всего 116. Весь Петропавловск построен исключительно из дерева, причем все частные дома крыты тростником и длинной травой, казенные же — железом. В самом конце бухты, непосредственно к берегу, стоят строения морского ведомства: гауптвахта, несколько магазинов, пекарня и несколько небольших мастерских... По переписи 1852 года весь описываемый городок имел всего 1 593 жителя (1 177 мужского и 416 женского пола)».³⁸

Еще за несколько лет до начала Восточной войны правительству был предоставлен проект превращения Петропавловска в серьезную морскую крепость. Предполагалось не только возвести батареи для обороны Петропавловска, но и создать укрепления, защищающие подходы к Авачинской губе.

Однако самодержавная власть и без того жаловалась на «обременительность восточной окраины». Царь Николай I называл этот проект «мечтой и фантазией». Установленные же по предложению Муравьева в 1849 году временные батареи постепенно разрушались.

Гарнизон Петропавловска к моменту получения сведений о двигающейся на город вражеской эскадре был действительно крайне малочислен и всего ³⁸ насчитывал

231 человек. В это число входили двадцать строевых гребцов 47-го флотского экипажа и восемьдесят чинов адмиралтейской команды, состоявшей из дослуживавших двадцатипятилетии» срок службы стариков, никогда не державших ружья в руках. Остальную часть гарнизона представляли команды приписанных к порту шхун, мастеровые, инвалиды, престарелые н дети-кантонисты — малолетние сыновья солдат, составлявшие в крепостной России собственность военного ведомства и подготовлявшиеся к военной службе.

Но и из этого небольшого числа защитников порта весной выбыли команды шхун. В мае, как и обыкновенно, транспортные суда ушли в Охотск, Аян, к устью Амура. Нарушить этот порядок было нельзя. Надо было завезти •продовольствие, шедшее из Ляна, и в Петропавловск и по населенным пунктам побережья...

Нс лучше складывалось положение с оружием — для обороны порта оставалось всего шесть пушек тридцати-шестифунтового калибра и две бомбических пушки; на каждое орудие было всего лишь по пятнадцать зарядов.

Известие о напряженных отношениях России с Англией и Францией было получено на Камчатке 26 мая 1854 года, а через девятнадцать дней — 14 (26) июня — русский генеральный консул в Соединенных Штатах Америки официально известил губернатора Камчатки о начале войны. Неофициально же о том, что Англия и Франция объявили войну России, в Петропавловске уже знали несколько раньше. Сообщил об этом дружественно настроенный к русским король Гавайских островов Каме-га.меха III, поспешивший заверить русские власти на Дальнем Востоке о своем нейтралитете.

Сообщение о нейтралитете было удобным предлогом предупредить камчатского генерал-губернатора о грозящей опасности. Владетель Гаваев видел в русских силу, противостоящую американским и английским корсарам,

беспощадно грабившим канаков — коренных жителей островов. Недаром один из предшествующих гаванских королей настоятельно просил о принятии в русское подданство вместе со всем подвластным ему населением.

В воспоминаниях- участника обороны Камчатки, заверенных личной подписью командира Петропавловско~о порта, говорится, что король Гавайских островов прислал письмо на Камчатку, «изложив в нем подробности о числе неприятельских судов, поименовав их, и сообщил даже сведения о числе орудий на каждом судне»³⁹. В послании этом указывались приблизительные сроки, когда морские силы, враждебные России, соберутся у Гавайских островов для нападения на русский Дальний Восток.

Из поступивших на Камчатку сообщений стало ясно, что на Петропавловск движется крупная- вражеская эскадра.

Командиру порта, бывшему в то же время и военным губернатором Камчатки, Василию Степановичу Завойко предстояло примять ответственное решение. Уничтожать документы и отказаться от сопротивления? Может быть, отступить в глубь полуострова? В руках губернатора Камчатки находились судьбы нескольких сот мирных жителей, которых он обязан сберечь, и почти не было средств для обороны. Но в его руках была и будущность края. Он не мог отдать созданный более чем столетним трудом русских моряков порт на разграбление иноземным захватчикам.

Завойко был одним из тех русских людей, у которых в моменты смертельной опасности не только не падаег дух, но, наоборот, развязываются скрытые до того отличные качества организаторов, руководителей и военачальников. Он родился в 1809 году и, как Невельской, вырос в рядах русского военного флота. С двенадцати