Петру Гроза

Представители национал-царанистской партии, и особенно сам кандидат в депутаты Гицэ Поп, заявили о своем согласии выступить вместе и даже огласили программу (приемлемую для «Фронта земледельцев») из семнадцати пунктов. Они подчеркивали, что решение о совместном выступлении на выборах в Хунедоаре утверждено Центральным Комитетом национал-царанистской партии.

«Мы боремся против попыток установления режима, противного интересам народа, — утверждали они. — В действиях правых партий народ видит опасность диктатуры, видит врага, который пытается отобрать у народа последние гражданские свободы».

Создание Народного фронта представляло собой серьезную опасность для буржуазно-помещичьего режима Румынии. И стражи этого режима, не гнушаясь фальсификаций, провокаций, распространения клеветы и всяких небылиц, перешли в контрнаступление. Они запугивали население коммунистической опасностью, Октавиан Гога перебрасывал в Хунедоару банды своих вооруженных головорезов.

И, несмотря на все это, по призыву «Фронта земледельцев» 9 февраля 1936 года в Деву снова вошли колонны крестьян, чтобы выразить свою поддержку идее Народного фронта. На этот раз вместе с крестьянами пришли рабочие восьми рабочих центров страны, их возглавлял руководитель Демократического блока профессор Петре Константинеску-Яшь.

Демонстрация в Деве явилась решительным ответом сторонников Народного фронта на провокации фашистов и реакционеров. Издеваясь над руководителем национал-христианской партии Октавианом Гогой, который вел очень шумную избирательную кампанию под лозунгами чистого «ромынизма», Ион Мога Филерю говорил:

— Господин Гога воспевал некогда драму нищего народа, который стучится то в одни, то в другие ворота, эта песня казалась искренней, а сейчас поэт скомпрометировал ее, потому что сам ходит под воротами миллионеров и рекомендует нам новый режим крепостного права. Горы, хранящие в своих недрах золото, о котором когда-то пел Октавиан Гога, идут сейчас на борьбу не вместе с ним, а вместе с нами, против него.

Впервые здесь, на площади в Деве, выступал Петре Константинеску-Яшь, испытанный коммунист, видный борец за демократические свободы. Он говорил о том, что нынешний момент характеризуется расширением демократического фронта по всей стране.

— Меня предали суду за мою борьбу, лишили университетской кафедры. Но меня не запугаешь — борьба за социальную справедливость — это самая высокая моя кафедра!

Петру Гроза был рад за своего друга. Эти тысячи людей, которые слушают его, пойдут по селам, по своим домам и распространят слово правды. Это будет еще одна победа «Фронта» и его, Петру Грозы, победа.

Принимается решение.

«Мы требовали и требуем мира для народов, мы против тех, кто разжигает ненависть, толкая людей к войне, размахивая знаменем вражды во имя Христа. Их лозунг: «Бейте их и плюньте в лицо тем, которые придерживаются иного мнения!»

Рабочие и крестьяне Хунедоары!

Капиталисты и их слуги хотят установить в нашей стране фашистскую диктатуру, подготовляемую правыми партиями и либеральным правительством, они хотят выжать последние силы из трудящихся масс и ликвидировать последние демократические свободы. Банды Гоги и Кузы, вооруженные на средства наших врагов, хотят привести к власти гитлеровскую диктатуру и втянуть страну в войну на стороне реваншистских государств. Перед лицом этой опасности рабочие и крестьяне, как и все те, которые честно трудятся и страдают, должны объединиться по всей стране в широкий Народный фронт».

Петру Гроза видел, как тысячи и тысячи людей принимают это решение, и подумал, как будет замечательно, если по всей стране, во всех городах и селах Румынии подымется эта грандиозная сила, подымется на борьбу, не считаясь ни с какими запретами, ни с какими шумными выходками гогистов и кузистов! Как было бы грандиозно, если бы весь народ на земле поднялся вот так, независимо от национальности, все как один, как братья по труду пошли бы на эксплуататоров…

Но, как всегда, после такого минутного подъема брал верх холодный рассудок. Гроза представлял, какие опасности подстерегают борцов за свободу на каждом шагу, и самая страшная опасность — подлое предательство. «Неужели они предадут? — думал он о царанистах. — Предадут меня — ладно, переживу, но неужели они предадут вот этих, простых и честных людей, проходящих сейчас стройными рядами мимо нехитрой трибуны на главной площади города Девы?»