Петрушка — душа скоморошья

Потом нужно было тебя отыскать, пояс отдать. Пришли в Колядец. А в городе про какого-то Петрушку-скомороха говорят. Увидел я раз твою куклу — признал. Вместе лепили похожую. Только к тебе пошёл, ан тебя нет уже. Как это ухитрялся ты исчезать, непонятно… Похождения твои знаем, голос Скомороха твоего слышим, а сам ты, как в воду — раз! — канул. Ищи свищи! Вот на базаре вчера мои молодцы тебя под надзор взяли. Когда ты мужика спасал, мы у стражника в ногах путались. А княжеский сокольничий всё дело испортил!.. Мы хотели было тебя освободить, да тут ещё стражники набежали… Проводили тебя до самого дома боярского. Стали думать — как спасти? Однако князь-батюшка, чтоб его разорвало, поторопился с тобой расправиться… На всякий случай я мальчонку с костылём поставил у дома боярского дозором — вдруг пригодится?.. Вот и весь сказ…

— Спасибо, — сказал Петруха. — Выручили вы нас с Михайлом крепко. Ну, а деньги мне не нужны. Выкуп внесён. Сейчас, наверно, в другом городе скоморохи эти играют.

— Выкупил уже? А деньги откуда добыл? Ох, не сообразил! — Атаман хлопнул себя по лбу. — Да ведь про твою шутку со шляпой весь город знает! Купил же князь шляпу-то! Вот и выкуп!

— Как ни верти, выходит, деньги мне ни к чему. — усмехнулся Петруха. — Вам, поди, самим нужны.

— Нет, ты им хозяин! — произнёс круглолицый рябой оборванец. — Ведь из ватаги Потихониной ты один живой нынче.

— Хорошо сказал, Сито! — похвалил атаман. — Пусть, Пётр, деньги у тебя будут, пригодятся. Нужда придёт — попросим.

В пещеру приходили всё новые и новые нищие.

Говорили о том, как лютует князь. Как же не беситься: сам во главе погони объехал весь город и вернулся в боярские хоромы несолоно хлебавши.

Передавали слова Безобразова, который повелел всех подозрительных хватать и тащить в ямы.

Стражники, говорят, удивлялись тому, что в городе пропал, словно под землю провалился, громадный медведь.

— Кукольники про Петрушку-скомороха комедь показывали! — рассказал один из мальчишек. — Шум стоял — на весь рынок! То выскакивал Поп, то Стражник, то Боярин — все кричат: «Где Петрушка?» А Петрушка лежит на печи да тараканьи шкурки считает! Потеха!

Когда подземелье затихло и вся нищая братия, кроме дозорных, заснула, атаман перетащил свой полушубок к Петрухе:

— Не спишь, Пётр? Поговорить нужно…

Атаман лёг совсем рядом, так что губы его почти касались Петрухиного уха, зашептал:

— Был я, Пётр, беглым крестьянином… Потом стал, как и ты, скоморохом. На все руки мастером — и на дуде, и плясать, и петь… Жить бы мне да поживать, но худое дело вышло. Украл я. Не у товарища, нет, у врага своего. Но всё равно вором стал. И меня за то старики от скоморошества отлучили. Голос отобрали… Сожгли зельем… Я вроде и не горевал сперва. Пил много. Пьяному, известно, море по колено…

— А лужа — по уши, — добавил Петруха. — Так ведь поговорка-то сказывается.

— Пошёл к нищим… Поводырём был. Слепцов водил. Потом ворожеем стал. Ого, как ещё ворожил-то! Всё будущее, всё прошедшее…

— Мне поворожи.

— Тебе ворожить я не могу, потому что сам от тебя хочу свою судьбу узнать… Да и ворожба вся — тьфу, обман один, хуже воровства! Потом атаманом нищей ватаги стал. Жизнь не хуже, чем у других. Да вот не могу без скоморошества. Понял: если к скоморохам пути не отыщу — погибну. Искупил я свою вину, Пётр, как мыслишь? Могу я, к примеру, с куклами ходить? Голос у меня хрипатый, а с пищиком слышал как получается?

Петруха помолчал, погладил тёплый медвежий бок.

— Я о другом думаю, — сказал Петруха тихо. — Куда мне моего брательника косолапого девать? В лес его отвести нельзя. Есть ему там нечего, снег кругом, да и опять какой-нибудь храбрец, вроде князя, его изловит… Он медведь-скоморох, ему в лесу скучно. Он на-люди непременно выйдет. А если плохих людей повстречает? Убьют. Или, хуже того, на цепь посадят, до смерти держать так будут. Старики говорят, что ватага с медведя начинается. И вот что я думаю, мил человек, давай-ка мы ватагу свою собирать. Ты — с медведем. Он всему обучен, сам кого хочешь научит. И мне ещё будешь с куклами помогать. В четыре-то руки мы такое покажем! Музыкантов найдём…

— А Сито — акробат, лучше не сыщешь!

— Вот и акробат есть… Гусляра раздобудем…

Так в разговорах и мечтах прошла ночь. Заснули только под утро…

Медведь быстро перезнакомился со всеми в пещере, бродил из угла в угол, приветливо ворча и подбирая всё съестное, попадающееся по пути.

День стоял яркий, пригожий, и какой-то ловкий солнечный лучик пробрался через длинный лаз чуть ли не до самой пещеры.

— Пошли кого-нибудь в пивоварню, что на рынке стоит, — попросил атамана Петруха. — Пусть там спросят Маланью, скажут ей, что я жив-здоров. И возьмут весь мой снаряд — куклы, обруч, мешок. Да Васятке-мальцу подарить что-нибудь надобно.

Атаман послал тройку шустрых мальчишек выполнять наказ.

Не успели поесть, как мальчуганы вернулись с куклами, с обручем, мешком, Петрухиной торбой, шляпой. Затараторили все разом:

— За подарок Маланья спасибо велела передать и поклон.

— Васятка плакал, за нами идти хотел.

— Мы ему дудку принесли — дудеть начал, утешился.