Петрушка на балу

– Представляешь, Кать: вышла ты замуж и с охапкой кастрюль выполняешь балетные па. И с кастрюлями этими составляешь единое целое. Представляешь? Это и будет современный балет в апогее. – Он удалился, позвякивая посудой.

Катя вздохнула.

– Нет, он меня достанет.

– Это же Макаров, – отмахнулся Валентин. – На него обижаться себе дороже.

– Да нет, я вроде уже привыкла.

Минут через двадцать стол был разобран, поставлен в угол и появилось место для танцев. Верхний свет погасили и включили торшер, создав тем самым интимный колорит. Ольга, обеспечивая музыку, расположилась у магнитофона и врубила оркестр Поля Мориа. И потекли мелодии, вполне соответствующие обстановке.

Валентин с Катей, кузен Гоша и Эдик с подругами составили три танцующих пары. Они кружились, тесно прижавшись, танец за танцем без перерыва. Меняться партнерами, похоже, никто не собирался. Катино опьянение практически выветрилось, осталась лишь приятная легкость.

– Слушай, а где Макаров? – полюбопытствовала Катя.

– Соскучилась? – хрипло отозвался Валентин.

– Да нет, просто интересно.

– А мне – нет. – Валентин вновь попытался Катю поцеловать, и она вновь уклонилась, но поцеловала его сама. В щеку. Именинник криво усмехнулся. – И на том спасибо.

Мелодия закончилась, и Катя, отстранясь, посоветовала:

– Потанцуй с сестрой: она скучает.

Валентин воззрился на нее в недоумении.

– Еще чего!

Катя чмокнула его в другую щеку.

– Пожалуйста, будь хорошим братом.

– Куда уж лучше? – проворчал именинник.

Однако просьбу выполнил. И они с Ольгой затоптались, беззлобно переругиваясь.

Катя выскользнула в коридор. Голос Макарова доносился с кухни: «Укроти свой аналитический ум. Просто делай, как я говорю.» Точно под гипнозом, Катя прокралась к приоткрытой двери.

Дина висела у Макарова на шее.

– Не могу, – бормотала она. – Дохлый номер.

Серж гладил ее по волосам.

– Ни фига, ты лучше всех… – Он заметил замершую у порога Катю. – Да у нас тут гости.

Дина отшатнулась от него как ошпаренная.

Катя сделалась пунцовой.

– Простите, что помешала, но мне… Я подумала… – Она вдруг разозлилась, жутко разозлилась на этого говнюка Макарова, который, судя по всему, ни одной юбки не пропускает. – Кто-то хвастался, что он лучший в мире танцор! А шестой танец, между прочим, кончился! Много видала я трепачей, но такого наглого… – Развернувшись, Катя зашагала прочь.

– Сейчас приду! – крикнул ей вслед Сергей.

В гостиной все оставалось по-прежнему: Гоша и Эдик (как только не надоест!) топтались в обнимку с подругами, а Валентин с чокнутой сеструхой, примостясь на диване, лениво о чем-то препирались (не утомились, видать, за долгие годы!) Катя также присела на диван.

– Где Макаров? – обратился к ней Валентин.

– Не знаю и не интересно! – сердито соврала Катя.

Валентин внимательно на нее взглянул.

– Что с тобой?

– Ничего. Скучно просто.

– Потанцуем?

– Я устала.

Зазвучала музыкальная тема из «Шербургских зонтиков», и вошли Сергей с Диной. Встав перед Катей, «лучший в мире танцор» шаркнул ногой.

– Час испытаний пробил, – сказал он, протягивая руку. – Пусть публика рассудит, кто трепач, а кто мастер.

– Я устала, – неуверенно повторила Катя.

Макаров приглашающе изогнул стан.

– Прошу, пани. Не то люди подумают, что балерина – это марка дезодоранта.

Катя поднялась, опираясь на его руку.

– Ладно, под мою любимую мелодию… – Она грациозно возложила ладошку на его плечо. – Только один танец.

Макаров отстранился.

– Как сказал один экспериментатор: мы пойдем другим путем. – Он включил верхний свет. – Слабонервных просим удалиться.

Все заморгали и зажмурились.

– Эй! Что за дела? – возмутился кузен Гоша.

– Твое время истекло, – заявил Сергей, – уйди с миром. Сядьте все. Очистите пространство. Олька, прикрой «Шербургские зонтики». – Он пошептал девочке на ухо.

С видом заговорщицы Ольга выполнила его распоряжение: хрустальными брызгами из динамика хлынул диксиленд, наяривающий «Хэлло, Долли!». Заинтригованная «публика» расселась вдоль стен.

Растерянная Катя стояла посреди комнаты.

– И что дальше?

– Дальше, – сказал Сергей, – танцуем чарльстон. Импровизируем. При том делим площадку поровну, и каждый танцует на своей половине. – Он обозначил ногой незримую линию. – Эту границу не переступаем. Но двигаемся так, будто держимся за руки. Ясно?

– Да, но… я на каблуках…

– Начнем! Границу не переступаем!