Петрушка на балу

– Тебе, Миша, за услуги платят или из альтруизма стараешься?

Парень и бровью не повел.

– Его зовут Валькой? – обратился он к Кате. – Ему тоже записка.

Валентин с Катей переглянулись.

– От кого? – осведомилась девушка.

Раздвинув руки, Миша изобразил широкие плечи:

– Вот такой. – Затем взъерошил свои волосы: – И такой.

– Макаров! – вырвалось у Валентина.

Катины щеки медленно заливала краска.

– Как он вообще… Что он здесь забыл?

Миша Ласкин усмехнулся.

– За нами наблюдал. Как мы потеем.

– И Татьяна Андреевна его не выперла?

– Сам удивляюсь. Не смотри на меня так.

Раскрасневшаяся Катя протянула ладонь.

– Давай записки.

Но Миша медлил.

– На перемене, – сообщил он, – я пытался удержать линейку на носу. Вертикально, разумеется. Здоровяк этот вдруг подошел и заявил, что удержит линейку на носу дольше, чем я. Мы заключили пари. Он выиграл с разницей в двадцать секунд.

Валентин прыснул.

– Узнаю Макарова!

Миша обратил на него шкодливо-грустный взор.

– Поэтому я передаю вам записки. Никакого альтруизма – лишь проигранное пари. – Он вручил Кате два листка из блокнота и, уходя, обронил: – Опасный тип. Весьма опасный.

Катя протянула листки Валентину.

– Прочти вслух.

Валентин буркнул:

– Ох, этот Серж… – И прочел: – «Дражайшей Екатерине поклон. Пришел, увидел, осудил.» Далее подпись: «Маркиз Баттман Тандю.» – Валентин хмыкнул. – Что такое «баттман тандю»?

– Движение в классическом танце, – отмахнулась Катя. – Читай вторую.

– Вторая адресована мне.

– Мою ты прочел, прочти теперь свою. Что за секреты?

И Валентин с улыбкой прочитал:

– «Валька, она горбится. Чтоб держалась прямо, привяжи к ее спине лыжи…» Кать, ты что? Это же Макаров.

Катя поднялась, сверкая глазами.

– Кто горбится?! Я горблюсь?! – Походкой разгневанной королевы она проследовала в гардероб, надела плащ и вернулась. – Татьяна Андреевна, если хочешь знать, следит как цербер, чтобы мы тянули спину! Он просто идиот!

Валентин также встал со стула.

– Не заводись, Кать. Он просто ваньку валяет.

– Я не завожусь. Пойдем.

Они вышли из училища. Было темно, и пахло осенью. Катя взяла Валентина под руку.

– Прогуляемся до метро. Время ведь есть?

– Тебя, вроде, ноги не держали.

– Оклемалась немного. У метро есть автоматы – позвоним Макарову. Я ему выскажу.

Шурша опавшими листьями, они шли по тротуару. Валентин погладил Катину руку.

– Прекрати. Что именно ты собралась высказывать?

Катя резко остановилась.

– Послушай! Если бы я приперлась к вам в лабораторию и стала подглядывать, шпионить… Тебе бы понравилось?!

Валентин рассмеялся.

– Пережил бы как-нибудь. Шпионь на здоровье.

– А мне это не нравится! – Катя повлекла его под руку по улице. – Могу я высказать свое отношение?! Могу потребовать, чтобы оставил мою спину в покое и вообще?!

Валентин счел за благо отступить.

– Можешь. По Конституции. Но в темпе: время уже поджимает.

Катя вдруг обняла его и поцеловала. Но, когда Валентин попытался вернуть поцелуй, грациозно уклонилась.

В ближайшем телефон-автомате Валентин набрал номер Сергея. Выражение лица Кати обещало, что «маркизу Баттман Тандю» мало не покажется. В трубке, однако, раздались частые гудки.

– Занято, – сообщил Валентин.

Катя слегка его подвинула.

– Дай-ка, я попробую.

– Ты же номера не знаешь.

– Так продиктуй.

После двух неудачных попыток Катя обозвала Макарова «чертовым болтуном» и вознамерилась продолжить натиск. Валентин отобрал у нее трубку.

– Он, между прочим, с родителями живет. Не известно, кто висит на телефоне.

Гнев Кати, судя по всему, не иссяк.

– Ну и что, сдадимся?!

Валентин вздохнул.

– Доедем до Арбата, позвоним оттуда. В буфет уже не успеем.

Из автомата возле «Художественного» они дозвонились сразу. Трубку сняла мать Сергея.

– Добрый вечер, Ирина Александровна, – проговорил Валентин. – Дома ли друг мой разлюбезный?

– Нет, Валя, – отозвалась мамаша, – друг твой разлюбезный где-то развлекается. Сам-то как?

Вежливо отшутившись, Валентин простился. Объяснять Кате ничего не пришлось.

– Ладно, – кивнула она на афишу, – пошли смотреть мистический триллер.

В буфет они все же успели. Это было единственной удачей, поскольку фильм оказался полным бредом. Инфернальные монстры тупо жрали каждого кто подвернется, а жертвы столь же тупо лезли им в пасть, оглашая окрестности воплями. Но было очевидно: чудищам в финале придет каюк и дебиловатый герой, волей Господа, уложит спасенную девицу в койку. Публика млела в предвкушении.

– Пойдем отсюда, – предложила Катя.

На выходе Валентин взглянул на часы.

– Домой, вроде, рановато.

– Погуляем, – согласилась Катя. – Но сначала дозвонимся. Макарову. Пока задор не пропал.

«Знаешь, где у меня твой задор?!» – едва не выдал Валентин, но сдержался. Они пристроились к телефону-автомату. Трубку опять сняла мать и доложила, что Сережа еще не вернулся: пятница все же.

– Хватит, – буркнул Валентин.

– Нет, не хватит! – ожгла его взглядом Катя – Как он узнал, где я учусь?! Как узнал, что мы сегодня встречаемся?!

Валентин разозлился тоже.

– Я ему сказал! Это тайна государственная?!

Катя притопнула каблучком.

– Трепался бы меньше! А то «пришел, увидел, осудил»! И как я жила без этого?!