– Дальше скрываться было невозможно, – продолжала Пэтти, заговорив на свою любимую тему. – Я отдалась на ее милость и поведала убийственную правду. А что это за мороженое? – спросила она, наклоняясь и тревожно глядя вслед проходившей мимо горничной. – Только
– Нет, это ванильное. Продолжай, Пэтти.
– Ладно, на чем я остановилась?
– Ты только что рассказала ей правду.
– Ах, да. Она сказала, что всегда хотела встретиться с девочками из колледжа в неформальной обстановке и узнать их такими, какие они есть на самом деле, и она очень рада представившейся возможности. И вот я сидела, похожая на калейдоскоп, и чувствовала себя дурой, а она ни капельки не сомневалась, что я в точности такая, какая есть. Лестно, не так ли? В этот момент объявили о начале ужина, и она пригласила меня остаться, по сути, настояла на том, чтобы я компенсировала визит, пропущенный во время моей болезни в лазарете. – Улыбаясь своим воспоминаниям, Пэтти оглядела сидевших за столом.
– Что ты ответила? Ты отказалась? – спросила Люсиль.
– Нет, я согласилась и по-прежнему сижу там и ем
– Нет, Пэтти, честно, что ты сказала?
– Видите ли, – отвечала Пэтти, – я сказала ей, что сегодня в колледже проводится вечеринка с мороженым и что я, якобы, ужасно не хочу ее пропускать; но завтра будет вечеринка с бараниной, которую я вовсе не прочь пропустить. Поэтому, если она позволит перенести приглашение на завтра, то я с удовольствием его приму.
– Пэтти, – с ужасом вскричала Люсиль, – ты этого не говорила!
– Это же легкий «местный колорит», Люсиль, – рассмеялась Присцилла.
– Но, – возразила Люсиль, – мы ведь обещали больше не играть в «местный колорит».
– Разве ты не усвоила, – заметила Присцилла, – что Пэтти скорее проживет без еды, чем без «местного колорита».
– Не переживайте, – добродушно сказала Пэтти, – сейчас вы можете мне не верить, но завтра вечером, когда я надену шикарный наряд и мы с Прекси будем обмениваться историями и поедать салат из омаров, а вы здесь будете есть баранину,
XIII. Гром запредельный
– Обожаю запах пудры, – сказала Пэтти.
– Какой именно: пороха или разрыхлителя?[13]
Поскольку в данный момент Пэтти зарылась носом в коробку с пудрой, она не сочла нужным ответить.
– Это напоминает мне юность, – продолжила она. – Лучшие моменты в моей жизни были связаны с пудрой и румянами: праздники в честь дня рождения Вашингтона, представления менестрелей, маскарады, пьесы, поставленные в средней школе, и даже живая картина в «Матушке Гусыне», где я была…
Воспоминания Пэтти были прерваны Джорджи, которая тревожно расхаживала вдоль кулис. – Странно, что не все актеры в сборе. Я велела им прийти пораньше, чтобы мы могли их загримировать и не спешить в последнюю минуту.
– О, у нас довольно времени, – проговорила Пэтти расслабленно. – Еще нет и семи, и если они собираются одеваться в своих комнатах, то здесь не займет много времени загримировать их и надеть парики. Видишь ли, актеров у нас сравнительно немного. Вот в вечер проведения Нарядной церемонии, когда нам пришлось гримировать три полноценных балета при наличии всего одной коробочки грима, нам
– О, Пэтти, помолчи же, – нервно сказала Джорджи, – когда ты все время говоришь, я не помню, что я должна делать.
Можно простить некоторую несдержанность импресарио, чья репутация поставлена под удар накануне выхода новой пьесы. Пэтти только пожала плечами и через служебный вход спустилась в полуосвещенный зал, где обнаружила, что по центральному проходу с очевидной бесцельностью прогуливается Кэти Фэйр.
– Привет, Кэти, – позвала Пэтти, – что ты здесь делаешь?
– Я старший капельдинер и хотела проверить, не перепутали ли опять номера эти глупые второкурсницы.
– По-моему, стулья располагаются несколько тесно друг от друга, – сказала Пэтти, усаживаясь и протискивая колени.
– Да, я знаю, но по-другому восемьсот человек в этот зал не втиснешь. Как только они рассядутся, им придется сидеть смирно, вот и все. А сама-то ты что здесь делаешь? – продолжила она. – Я не знала, что ты член комитета. Или ты просто помогаешь Джорджи?
– Я играю в пьесе, – отвечала Пэтти.
– О, неужели? Я видела сегодняшнюю программку, но забыла, что в ней. Я часто удивляюсь, почему ты не участвуешь ни в одной студенческой пьесе.