Читаем Пэтти в колледже полностью

– Старею. Скоро мне стукнет тридцать, затем сорок, потом пятьдесят. Думаете, меня кто-нибудь станет любить, если я буду пускаться на уловки и ухищрения? Характер, милые барышни, это медленнорастущее растение, и семена его требуют заблаговременной посадки.

– Ты пошла и доложила комитету добровольно, по собственному желанию, даже не ожидая, когда тебя вызовут? – настаивала Джорджи, твердо решившись добраться до сути дела.

– Я старею, – повторила Пэтти. – Пришло время измениться к лучшему. Как я уже говорила, характер – растение…

Джорджи посмотрела на остальных и в недоумении покачала головой, а Бонни Коннот рассмеялась и пробормотала, не обращаясь ни к кому в отдельности:

– Когда Пэтти попадет в рай, боюсь, у ангела-хранителя будут некоторые проблемы с подведением итогов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза