Пэтти в колледже

Первоначальный замысел игры, возможно, был довольно невинен, однако правило не всегда соблюдалось с той осмотрительностью, которая предполагалась, и по колледжу начали витать самые невероятные слухи. Председатель христианского общества призван в армию за то, что прогулял службу. Первая отличница в группе завалила экзамен по этике и даже не смогла пересдать. Кэти Фэйр приходится кузиной профессору Хичкоку и в глаза называет его «Томми». Эти и еще худшие истории становились достоянием общественности, и даже инсинуации относительно педагогического состава, придуманные исключительно для студенческого пользования, стали достигать ушей самих преподавателей.

Однажды Пэтти заскочила по какой-то комитетской надобности в класс, где занимались младшие курсы, и увидела, что дети, подобно их старшим товарищам, угощаются лакомыми кусочками сплетен колледжа.

— Вчера я слышала одну забавную вещь о профессоре Уинтерсе, — заговорила одна второкурсница.

— Расскажи нам. Что там произошло? — воскликнул хор голосов.

— Мне бы хотелось услышать что-нибудь забавное о профессоре Уинтерсе, — он самый серьезный человек, которого мне приходилось видеть, — заметила некая первокурсница.

— Ну, — продолжила второкурсница, — кажется, он собирался жениться на прошлой неделе, все приглашения были отправлены, все подарки получены, когда невеста заболела свинкой.

— Правда? Как смешно! — хором сказали довольные слушатели.

— Да — для обеих сторон: священник никогда не болел свинкой, поэтому церемонию пришлось отложить.

Кровь застыла в жилах Пэтти. Она узнала эту историю, которая была из числа ее собственных «детищ», только лишенная несущественных украшений.

— Где, черт возьми, ты услыхала такую нелепость? — спросила она сурово.

— Я слышала, как Люсиль Картер рассказывала ее вчера в комнате Бонни Коннот, где устраивалась вечеринка со сливочной помадкой, — смело ответила второкурсница, уверенная в авторитетности источника.

Пэтти проворчала: — И я полагаю, что к этому времени каждая из этой чертовой дюжины девиц растрезвонила о ней еще дюжине, и только границы кампуса не позволяют ей выходить за его пределы. Итак, в этой истории нет ни слова правды. Люсиль Картер не знает, о чем говорит. Ага! Так я ей и поверила! — прибавила она с потрясающим пренебрежением. — Разве профессор Уинтерс похож на человека, который осмелится сделать девушке предложение, не говоря о том, чтобы на ней жениться? — И, гордо покинув класс, она поднялась в одноместную комнату, где проживала Люсиль.

— Люсиль, — сказала Пэтти, — ты зачем распространяешь историю о заболевшей свинкой невесте профессора Уинтерса?

— Ты сама мне ее рассказала, — немного запальчиво ответила Люсиль. Она была доверчивым созданием, все воспринимавшим в высшей степени буквально, и в далеком воображаемом царстве «местного колорита» она всегда была не в своей стихии.

— Я рассказала ее тебе! — произнесла Пэтти возмущенно. — Дурочка, ты же не станешь говорить, что ты этому поверила? Я просто играла в «местный колорит».

— Откуда мне было знать? Ты рассказывала так, словно это была правда.

— Ну конечно, — подтвердила Пэтти, — в этом смысл игры. Если бы я рассказывала неправдоподобно, ты бы мне не поверила.

— Но ты ведь не сказала, что это неправда. Ты не соблюдаешь правило.

— Я не считала, что это необходимо. Мне и в голову не могло прийти, что кто-нибудь поверит в этакую чепуху.

— Не понимаю, в чем моя вина.

— Разумеется, ты виновата. Тебе не следует распускать зловредные небылицы про учителей, это неуважительно. Теперь история гуляет по всему колледжу, и профессор Уинтерс, вероятно, сам ее уже слышал. Поспорим, что в отместку он срежет тебя на выпускных экзаменах. — И Пэтти отправилась домой, покинув Люсиль в раскаянии и совершенном негодовании.

Примерно за месяц до открытия «местного колорита» Пэтти занялась новым видом деятельности, которую справедливо именовала «формированием общественного мнения» и «продвижением прессы». Происходило это следующим образом.

Колледж, являвшийся благопристойным, скромным учебным заведением, жаждущим только, чтобы его не тревожили в обстановке академического спокойствия, недавно был использован в своих интересах одной газетой — охотницей до сенсаций. Тот факт, что ни одна история не была правдивой, не умерила раздражения. Колледж осадили репортеры, которые слышали слухи и хотели их подтвердить дополнительными фактами для эксклюзивной публикации в «Сенсор», «Эдвертайзер» или «Стар». Также им понадобилась фотография мисс Бентли в роли Порции, и, поскольку она отказалась дать ее им, они объявили о своем намерении поместить «поддельное» фото, которое, как они галантно заверили, будет намного безыскуснее оригинала.