Певчая

Пенебригг нетерпеливо покачал головой.

— Думаешь, Скаргрейв — единственный источник зла в этом мире? Нет. Другие тоже вредят, как тот маг, что купил Ната, когда ему было шесть.

— Маг?

— Не настоящий, — сказал Пенебригг. — Лживый фокусник, путешествующий по городам, грабя жертв по пути. Ему нужен был мальчик на побегушках, и дядя Ната хотел избавиться от племянника. И Ната продали за пару шиллингов этому мерзавцу, который бил его и учил воровать из карманов, заставлял лазать по огненному туннелю, чтобы развлекать толпу. Ужасно, как ни смотри.

Мрак, дым, огонь. Мне стало не по себе, я вспоминала картинки из разума Ната. Даже пара мгновений, что я испытала, были ужасающими. А каково ему было переживать их лично?

— Он попытался сбежать, — сказал Пенебригг, — и его хозяин надел на него медный ошейник с кольцом, чтобы можно было просовывать цепь. Два года спустя, когда он снова попытался сбежать, ошейник остался на его шее.

Два года. Два года он провел в ошейнике. А был тогда мальчиком.

Это многое объясняло в Нате, от шрама на шее до его ярости.

— Во второй раз ему повезло больше, — сказал Пенебригг. — Он убежал ночью, ошейник было плохо видно, и он ворвался в кладовую за моим магазином. Худой, как гончая, и ужасно голодный. Но он искал не еду, а инструменты, чтобы сломать ошейник. Я помог ему, и с тех пор он — мой ученик.

Я пыталась все осознать.

— Он бывает едким, знаю, — сказал Пенебригг, — но у него хорошая голова на плечах, сильное сердце. И любит науку. Мне даже завидуют в Невидимом колледже из-за такого ученика, и это было до того, как мы обнаружили его таланты к шпионажу и воровству. Тайные туннели, скрытые лестницы и темные проходы его не страшат.

— Нет? — я вспомнила страх, который ощутила, пока была в сознании Ната, и я не была так уверена. Пенебригг, похоже, тоже сомневался.

— Он себя не выдает. Но меня беспокоит, что с той первой ночи он больше не говорил о старой жизни. И мне не дает говорить об этом. Он оставил все позади. Так он сказал. И то, что ты увидела правду, сильно потрясло его.

— Да, — и я не сдержалась и добавила. — Меня тоже.

— Конечно, милая. Прости, что все так произошло. Мне вас жаль. Но правда в том, что я тревожусь за Ната. Хотелось бы, чтобы он поговорил со мной об этом, но он вряд ли так сделает.

— Вряд ли он захочет меня видеть, — сказала я.

— О, он остынет. И скоро. Он — практик, наш Нат, и он знает, что если мы хотим победить, нам нужен каждый союзник, — Пенебригг успокаивающе улыбнулся мне. — И твоя попытка прочитать его разум в таком свете была большим успехом. Против врагов этот дар будет силен.

Я подумала об этом.

— У Скаргрейва есть вороны, у вас — я. Вы об этом, да?

— Можно и так сказать, — он посмотрел на меня сквозь очки. — Это тебя беспокоит?

Нат сказал, что я ничем не лучше Скаргрейва. И воронов. Я не могла прогнать эти слова из головы.

— То, что делает песня… — я пыталась подобрать слова, — что делаю я… напоминает немного тенегримов, да?

Было бы хорошо, если бы Пенебригг тут же опроверг мои слова. Но он сказал:

— Может, немного. Но так и солнце напоминает луну. Это небесные тела, но они отличаются в механике и эффектах.

Я поежилась. Я не хотела быть похожей на тенегримов.

Пенебригг положил ладонь поверх моей.

— Милая, ты делаешь это по верным причинам. Благодаря тебе, у нас появилась надежда на победу. Нат это знает. И когда он сможет это обдумать, он точно станет надеяться, как и я, что твои силы продолжат расти.

Я не была так уверена.

— Но…

Часы вокруг нас ожили, отбивая наступление нового часа.

— Уже полдень? — Пенебригг встал со скамьи. — Пора нам встретиться с Колледжем, — он поманил меня за собой. — Идем, милая, мне нужно показать тебе твой новый облик.

Глава четырнадцатая АПТЕКА

Пенебригг поторопил меня спуститься в комнату, где я проснулась этим утром.

— Ты должна одеваться как настоящая леди. Но богатая одежда будет выделяться, потому мы с сэром Барнаби решили скрыть тебя, нарядив горничной, — он указал на кровать, где лежали юбки и платье. — Надеюсь, это тебя не обидит.

— Конечно, — убедила я его. Простое серое платье выглядело теплым, и оно точно было не таким потрепанным, как моя одежда. — Где встречается Колледж?

— В доме Гэддинга, — Пенебригг открыл шкаф в углу комнаты и дал мне чепец, фартук и плащ. — Боюсь, нам нужно спешить, милая. Одевайся, я мы подождем внизу, ладно?

Серые юбки казались коротковатыми, но верх с длинными рукавами скрывал рубин и мою метку Певчей, свободный чепец скрыл мои спутанные волосы. Укутавшись в плащ, я спустилась по лестнице. Я приближалась к последнему пролету, когда до меня донеслись голоса.

— Она сделала так от страха, — говорил Пенебригг. — Подумай, Нат, она ведь почти ничего о нас не знает.

— Она знает, что мы оберегаем ее. Но этого ей мало. Она полезла в мою голову, стоило вам уйти, и захватило мои тело и душу. Я чувствовал ее там…

— Да? — в голосе Пенебригга появился интерес. — Ты меня удивляешь, Нат. Я не смог ее почувствовать.

— А я смог. От этого я дрожал всем телом.

— Понадеемся, что наши враги не такие восприимчивые.