Возле самой его постели лежал запечатанный листок бума! и — Джулиан наверняка заметил бы его раньше, если бы не поспешил на нетерпеливый зов карлика. На нем были написаны буквы «Д. П.», указывавшие, что листок адресован ему. Пользуясь тем, что внимание карлика было поглощено приготовлением супа, — а он, как и многие более здравомыслящие и высокие люди, считал это одним из основных занятий в жизни и потому в тот момент его ничто иное не интересовало, — Джулиан развернул письмо и прочитал следующее:
Тауэр! Страшное слово, страшнее названий всех гражданских тюрем, ибо у этого мрачного здания слишком много дверей, ведущих к смерти. И кто знает, чего больше видели его стены в предыдущие царствования: жестоких казней или тайных убийств? Но Певерил ни минуты не колебался в своем решении.
«Я разделю участь моего отца, — сказал он про себя. — Я думал только о нем, когда меня доставили сюда, я буду думать только о нем, когда меня повезут в это еще более ужасное место заточения. Сын должен быть там, где его отец. А ты, Алиса Бриджнорт, ты будешь вправе назвать меня трусом и предателем в тот день, когда я откажусь от тебя! Прочь от меня, ложный друг! Раздели судьбу обольстителей и проповедников ереси!»
Бросая письмо в огонь, он произнес последние слова вслух и так горячо, что карлик вздрогнул от удивления.
— Что? — вскричал он. — Вы хотите сжечь еретиков, молодой человек? Клянусь честью, ваше усердие еще ревностнее моего, если вы не боитесь говорить на эту тему сейчас, когда еретики особенно сильны. Скорее я достигну шести футов, чем еретики пощадят вас. Берегитесь таких слов.
Поздно, коли они уже сказаны и услышаны, — раздался голос надзирателя, который, бесшумно отперев дверь, неожиданно вошел во время этого разговора в комнату. — Однако мистер Певерил вел себя как джентльмен, и я не доносчик — при условии, однако, что он не забудет моих услуг.
У Джулиана не было другого выбора, как понять намек надзирателя и дать ему денег. Тогда Клинк, восхищенный его щедростью, воскликнул:
— Как тяжело мне прощаться с такими великодушным господином! Я бы с радостью держал его у себя под замком хоть двадцать лет. Но и лучшие друзья расстаются!
— Значит, меня переводят?
— Да, сударь. Получено предписание совета.
— Перевести меня в Тауэр?