Певец боевых колесниц

Президент Российской Федерации Константин Ярославович Вязов шагнул в кабинет, и почти одновременно с ним из другой двери появился пресс-секретарь Андрей Захарович Лынцов. Он ступал на мысках, как осторожный лесной охотник. Его черные глаза, выпуклые, как у лемура, старались угадать, в каком расположении духа находится хозяин кабинета. Колючие чуткие усы, казалось, служили, как у котов, дополнительным органом чувств.

– Константин Ярославович, поступило подтверждение Госдепа, что сегодня последует президентский звонок из Вашингтона. В пятнадцать часов по Москве.

– Я знаю, президент страдает бессонницей. Он третий раз собирается позвонить, а потом отменяет звонок. Может, забывает, о чем хотел поговорить? – Вязов сел за стол, разглядывая стопку документов, подлежащих просмотру.

– Константин Ярославович, иностранные корреспонденты уже вторую неделю просят об интервью.

– Хорошо, выберите трех-четырех – немца, француза, итальянца. Англичанина не надо. После встречи с послами я выступлю на краткой пресс-конференции.

– И еще, Константин Ярославович. Наши балтийские рыбаки жалуются на эстонцев – те нарушают квоты по лову балтийской сельди. Ее стадо резко уменьшилось. Рыбаки просят вашего вмешательства.

– Передайте рыбакам, что поведение балтийской сельди не входит в компетенцию Президента России.

Пресс-секретарь Лынцов улыбнулся и бесшумно вышел сквозь золоченую дверь.

Президент раскрывал одну за другой красные папочки, в которых лежали ежедневно поступавшие от ведомств справки с кратким описанием обстановки в стране и за рубежом.

ФСБ информировала о крупной коррупционной сделке, состоявшейся между вице-губернатором Курской области и фирмой, поставляющей в область нефтепродукты. Говорилось также о вскрытии террористического подполья в Самарской области, получающего финансирование из Саудовской Аравии через исламские культурные центры.

В справке ГРУ сообщалось, что в Ливерморской лаборатории проходят испытания двигателя, работающего на гравитационной энергии. Изготовлен лабораторный аппарат, напоминающий летающую тарелку.

МИД информировал, что не удалось установить неформальный контакт с помощником госсекретаря США во время его визита в Амстердам.

Президент просматривал справку МИДа, и его привлекло сообщение о всемирном конгрессе магов, состоявшемся в Мехико. На конгрессе была выделена группа магов для поездки в Россию. Финансирование поездки взял на себя неназванный российский банкир, увлеченный магическими технологиями.

Президент еще раз перечитал сообщение, удивляясь странности человеческой природы, когда осмысленную политику или военное воздействие пытаются заменить волшебством. «Видимо, в МИДе завелись чародеи», – усмехнулся он.

Вблизи, за окном кабинета, круглились купола Успенского собора. Их позолота отличалась от бравурного ликующего блеска недавно покрытых церквей. Золото Успенских куполов было подернуто дымкой – тусклой, едва различимой мглой. Словно помнило дым давнишних пожаров, небо старинных времен, наполненное смутами, гулом набатов, бедами исчезнувших династий. Русские люди, невзирая на все невзгоды, золотили свой храм, не давали погаснуть в его куполах русскому солнцу.

Купола, если приглядеться, имели неправильную форму, едва заметные перекосы и вмятины. Словно кто-то лепил их осторожными пальцами. А слепив, посадил на кровлю белокаменного храма. Этот кто-то, оставивший отпечатки пальцев на куполах, жил на небе и иногда заглядывал в кремлевский кабинет Президента.

Президент Вязов перелистывал кипу документов, поступивших к нему на подпись. Здесь были уведомления о слиянии крупных компаний, просьбы о финансовых дотациях, жалобы на строителей, ведущих скоростные железные дороги. Президента просили вмешаться в спор чеченских и ингушских банков, занятых кредитованием спортивно-туристических комплексов. Из наградного отдела поступила просьба утвердить посмертное награждение двух летчиков, погибших в Сирии. Театральная общественность жаловалась на притеснения, которые испытывают театры от Министерства культуры. Назывались чиновники, по чьей вине срывались испытания тяжелой ракеты, предназначенной для марсианского проекта.

Бумаги следовали непрерывной чередой. На одних он писал «Утверждаю». На других «Подлежит доработке». Третьи отсылал в министерства и ведомства. Четвертые оставлял без ответа, выигрывая время для обдумывания.

Эти просьбы, предложения, жалобы, скрытые наветы поступали к нему каждый день. Казалось, они исходили от огромного существа, неутолимого, вечно голодного. Оно роптало, раздражалось, томилось страхами, озарялось таинственной верой, упорным стремлением к загадочной, Господом поставленной цели, которую он, Президент, не умел угадать. Это существо обитало среди каменных гор, текущих рек, непролазных чащоб, плывущих по небу туч. Оно жило в огромных городах и крохотных селениях, в умах генералов и губернаторов. А также в снах художников и провидцев.