Певец боевых колесниц

– Считайте, что вошли. В самом деле, не хотите на меня поработать? Я вас не перегружу. Что-то вроде прессатташе. Некоторые встречи, некоторые заявления, некоторые необременительные интервью. Согласны?

– Это так неожиданно. Вероника Петровна едва не превратила меня в дерево. Ваше предложение мне ничем не грозит?

– Абсолютно ничем. – Школьник фамильярно хлопнул Подкопаева по плечу. – Пойдемте, потолкуем. Кстати, там собрались любопытные люди. Для вашего романа! – Школьник захохотал, увлекая Подкопаева из оранжереи.

Уходя, Подкопаев передал Веронике визитную карточку:

– Позвоните, – сказал он. – К телефону подойдет аглая душистая или дуранда прямостоящая.

– Скорее всего, это будет араукария, – ответила Вероника, принимая визитку.

Глава пятая

Подкопаев и хозяин дома покинули оранжерею, оставив в ней женщину с глазами экзотической птицы. На лифте поднялись на этаж, где их встретил дворецкий. Шел рядом со Школьником, слегка забегая вперед, и докладывал:

– Повара, Семен Борисович, приготовили все блюда. Их несколько смущает запах кушанья.

– Будем есть в респираторах, – хмыкнул Школьник.

– Гости съезжаются. Никто не пренебрег приглашением.

– Еще бы! Им обещаны подарки и женщины.

– Эскорт уже прибыл. Я сам отбирал.

– Проводите их в душ.

– А вот музыканты опаздывают. Ссылаются на пробки.

– Мне что, вертолет за ними посылать?

Дворецкий отстал. Школьник ввел Подкопаева в просторную гостиную, посреди которой стоял огромный стол черного эбенового дерева. Золотистыми породами дерева по окружности стола были инкрустированы знаки Зодиака – Рыбы, Скорпион, Овен, Стрелец. За столом сидели пять человек, которые замолчали, увидев незнакомого Подкопаева.

– Это мой пресс-секретарь Сергей Кириллович. При нем можно обо всем говорить, кроме тем, обозначенных кодами. Присаживайтесь, Сергей Кириллович.

Подкопаев занял место за столом перед инкрустированным знаком Весов.

Он осторожно присматривался к застолью и с изумлением узнавал в сидящих мужчинах богатейших людей страны. Их состояния исчислялись миллиардами долларов. Все сидели в вольных позах, без галстуков. Перед ними стояли стаканы с овощными и фруктовыми соками.

– Ты, Альфонсо, объясни, в чем чудодейственная сила этих деревьев. Мы ведь с их помощью должны совершить «эпсилон сто четырнадцать»? – обратился к Школьнику известный банкир, близкий к семейству Ротшильдов.

Он был похож на розового поросенка – жирное тельце, курносый пятачок, белые ресницы вокруг красноватых глаз.

– Дорогой Амиго, «эпсилон сто четырнадцать» – это конечная фаза. Ей предшествует «сигма триста». А о дереве пусть тебе объяснит профессор Брауншвейг. Мы специально пригласили его из Сан-Диего. Он взращивает там свои интеллектуальные деревья.

Подкопаев удивился тому, что Всеволод Борисович Школьник был назван «Альфонсо», а банкир, чье имя было хорошо известно, теперь назывался «Амиго». К тому же понять разговор мешали присутствующие в нем конспирологические коды.

Худощавый, с тонкими руками и длинной шеей господин, которого назвали Брауншвейгом, с английским акцентом, хотя и на русском языке, пояснил:

– Вы создаете толпу. В ней много эмоций, страстей, сексуальных инстинктов. Они направлены в разные стороны и действуют хаотично. Магическое дерево собирает эти эмоции в пучок. В пучке они достигают невиданной силы. Маг, связанный с деревом оккультной близостью, направляет собранную деревом энергию на воображаемый объект, и тот получает энергетический удар. Этот удар может стоить ему жизни. Дерево, о котором я говорю, является в данном случае деревом-убийцей. Но есть деревья-целители, деревья – сексуальные партнеры, деревья-собеседники.

– Черт знает, что такое! Ты в это можешь поверить, Свантино? – банкир Амиго обратился к стальному магнату, чьи металлургические комбинаты дымили по всей России – он продавал свою сталь на всех континентах и сильно пострадал от американских санкций.

– Это не дерево, а живой лазер. Дерево-оружие, не так ли, Феррари? – спросил Школьник.

На это странное имя отозвался владелец алюминиевых заводов. Его холеное лицо напоминало башмак, пусть и хорошо начищенный.

– Это по твоей части, Леоно. Чем строить космические лазеры, посади на Луне пару деревьев и сбивай американские ракеты. Вот тогда они согласятся на «бету три эм».

Тот, кого назвали Леоно, оказался президентом оружейной корпорации, занятой военно-космическими и авиационными программами. Он был молод, свеж, с большими влажными глазами, какие встречаются у восточных женщин.

Подкопаев старался понять, в чем увлекательная суть игры, собравшей вместе столь значительных и занятых персон.

– Уверен, причина вечного отставания России в ее приверженности русской мифологии. Мракобесы твердят об избранном русском пути, о русском мессианстве, о несовместимости с Западом. И, конечно, о богоизбранности вождя, о русском чуде, о русской мечте. Всем этим нашпигован Бертолетто. Всем этим он кормит русский народ. На этой мифологии держится его власть, – произнес Школьник, он же Альфонсо.