Певец во стане русских воинов

Остров». – «Да, остров, – сказал со вздохом рыбак, – но давно ли

Был он твердой землею? Как же не скажешь, что море

С нашим потоком бурлит заодно?» – «И сам я подумал

Что-то подобное, – патер сказал. – Когда я тащился

Берегом вашим впотьмах, предо мною мелькнула тропинка;

Я по ней и пошел; но эта тропинка исчезла

Вдруг перед лесом; ее перерезал поток. Тут сверкнул мне

В вашей хижине свет, и тотчас сюда повернул я.

Слава господу богу! меня он спас, да и к добрым

Людям еще мне путь указал; но зато уж отныне,

Кроме вас, никого на земле не встречать мне; отныне

В этом углу весь мир для меня заключен». – «Почему же?» —

Рыцарь спросил. «Да кто ж, – ответствовал патер, – узнает,

Скоро ли кончится эта война беспорядочных стихий?

Я же стар, и силы мои, конечно, иссякнут

Прежде, чем этот разлившийся бурный поток; да случиться

Может и то, что день ото дня все шире и шире,

Глубже и глубже он делаться будет, и вы напоследок

Так далеко от земли отодвинетесь в море, что в людях

Даже и память об вас совсем пропадет; и тем легче

Может это случиться, что вас от земли заслоняет

Лес дремучий; поток же, я видел, так дик и порывист,

Так широк, что и крепкому судну не будет возможно

Силы его одолеть», – «Сохрани нас господь и помилуй», —

Крест сотворивши, сказала старушка. «Чего же хозяйка

Так напугалась? – рыбак возразил. – Не то же ли будет

С нами, что было? Чудное дело желанья людские!

Разве не все одни мы здесь жили? Ни разу во столько

Лет не ходила ты дале опушки нашего леса.

Кроме меня, старика, и Ундины, кого ты видала?

Ныне же стало у нас и людно; господь бог послал нам

Добрых гостей на житье. Пускай совсем разлучится

Остров наш с твердой землею и люди о нас позабудут.

Нам же прибыль». – «Что правда, то правда, – сказала старушка, —

Только, признаться, мне как-то страшно подумать, что вечно

Нам уж с людьми не сойтись, что земле навсегда мы чужие».

То услыша, Ундина прижалася к рыцарю, жаркой

Ручкой стиснула руку ему и, уставивши глазки,

Полные острых лучей, на него, нараспев прошептала:

«Ты останешься с нами, ты останешься с нами».

Рыцарь молчал; он был очарован каким-то виденьем;

Был глубоко в себя погружен и, Ундиной, желанным,

Найденным счастием жизни полный в душе, не расслушал

Слов Ундины, проказницы резвой, сидевшей с ним рядом;

Миг настал роковой: священник своими словами

Все сомненья решил; все дале и дале за темный

Лес убегал обитаемый свет; а остров цветущий,

Где так сладко жилось, все свежей, зеленей, все приютней

Сердцу его становился – невеста, как чистая роза,