Певцы Родины

суровое, словно застывшее лицо. Кто она? Куда идет в эту глухую пору? Мы не

знаем. Знаем только, что ночные пропуска давали на работе. И она, эта

женщина, наверное, идет со смены. В ее лице решимость выстоять военную

вахту. Заменить мужа, брата, победить. Железный строй "ежей", сквозь который

как бы проходит женщина, подчеркивает суровый ритм холста.

- Я помню, как в военное время, - говорил Пименов, - электричка

вылетала с вокзала во время тревоги... и какой поразительно тихой казалась

природа, когда сойдешь с этой электрички. Тогда окрестности Москвы, вся

придорожная земля вокруг была перекопана под огороды... Потом, после войны,

этот пейзаж был в переменах и в движении - то он был завален штабелями

кирпича и бетонными трубами, то покрыт первыми этажами строящихся домов...

Я знаю, что архитектура этих новых мест, мягко говоря, простовата и

совсем далека от того, что носит название художественность, но я вырос в

старом городе, который задыхался от тесноты общих квартир... поэтому я с

добрым чувством смотрю на эти... белые дома: они дали отдых многим людям,

приблизили их к светлой, просторной жизни.

Есть мудрые слова, что человек должен в жизни посадить дерево, родить

ребенка, построить дом и написать книгу. Пименов создал "Новые кварталы".

Его картины - это проникновенные рассказы о наших днях. Они плод

неустанных наблюдений и труда. Знание натуры, изучение природы - непреложный

закон искусства Пименова.

- Художник без натуры, - говорил Юрий Иванович, - без модели - бедный,

обездоленный человек, нищий перед богатой витриной, у которого нет денег,

чтобы купить, и, главное, нет рук, чтобы взять. Все сделанное без натуры, не

пропущенное через натуру, не увиденное в натуре. становится всегда

суррогатом, неким вымороженным, обескровленным и пересушенным образом.

...Дождь. Любимый мотив пейзажа Пименова. Капли трепещут на лице

бегущей девушки, они блестят на стеклах мчащихся автомобилей, сверкают на

листьях деревьев, букетах цветов в руках у промокших влюбленных... Дождь

превращает уличный асфальт, витрины магазинов, окна домов в одно огромное

зеркало, в гранях которого пляшут багровые, фиолетовые влажные факелы

реклам, зеленые, желтые, красные огни светофоров, то бледно-лиловый, то

золотисто-желтый свет фонарей...

Поистине дождь - колдун. Ведь это он способен мгновенно превращать

современную улицу в некое подобие готической архаики. Взгляните на картину

Пименова "Ливень". Вас поразят стройная тектоника фигур, укутанных в плащи с

капюшонами, чеканный строй бесчисленных остроугольных зонтов и, главное,

удлиненный, стремящийся ввысь ритм форм и силуэтов, столь свойственный

готике. Но это не значит, что художник не увидел сегодня. Думается, что

мастер просто необычайно остро и точно фиксирует мир и с юношеской свежестью

заставляет нас воспринимать свои ощущения...

"Лирическое новоселье"... Ночь, тишина. За окнами огромный город. В

пустой, новой квартире - двое. Друзья ушли. Кажется, далеко позади тревоги,

ожидания. Свалены в кучу чемоданы, книги, мебели пока нет...

- Я люблю эти новые кварталы, - говорил Пименов. - В их

незаконченности, даже в их неполадках живет молодая душа новизн ы... Новые

города, районы и кварталы рождают свою особенную поэзию, свой особенный

характер жизни с того времени, когда на новом месте начинают разворачивать

землю, на строительных площадках появляется медленное и неуклонное движение

огромных кранов... Простая, обычная и прекрасная картина созидания, картина

человеческого труда...

Лира Пименова человечна. Художник был очень доброжелателен. Его сердце

и душа живописца не уставали удивляться. Мастеру была присуща любовь к

разработке сюит. Одним из самых больших, многолетних увлечений живописца

был, безусловно, театр.

- Театр! Это праздник! - рассказывал Пименов. - Помню, как мальчишкой

впервые попал в оперу. Помню синие сугробы у белых колонн Большого театра...

Никогда не забуду это ощущение праздника с первых шагов по ступеням...

Атмосферу ожидания чего-то необычного, волнующего... Я почти не знаю таких

людей, которые не были бы взволнованы атмосферой театра. Я видел это много

раз, и всегда мне хочется видеть еще и еще, пусть это волшебство зрелища

происходит и не бог весть в каком театре, но все равно тайна театра

остается... Когда в тридцать шестом году мы с женой переехали в дом на

Масловку... он был архитектурно достаточно нелеп, но нам он казался

прекрасным...

Квартиры... были холодными, и в наших совершенно пустых комнатах горели

электрические рефлекторы и стоял огромный макетный ящик, в котором мы делали

макет "Любови Яровой" для переехавшего в Ростов театра Завадского. И вот

тогда театр уже окончательно околдовал меня. Потом мне пришлось довольно

много работать в качестве художника в разных театрах. Я узнал этот

необыкновенный и незнакомый для зрителя мир, так сказать, изнутри, он был