Пф-ф, наука…

Первой паузу оборвала девушка, с нетерпением чуть ли не выкрикнув:

– А что охрана? Вас вышвырнули?

– Щас! Как бы не так! У меня же камера, трансляция, кому охота на весь мир ославиться? Но в лице вице-канцлер переменился. Он то думал, что я следственный дознаватель, и веду оперативную съемку. Но это я уже потом узнал. А я ему значит, так спокойно заявляю: «хорошая, видать зарплата у чиновников, раз они могут себе позволить особое обслуживание в борделе Касл Риот». А на этом жирном борове в этот момент две девицы сидят, на столе разные бокалы, фужеры, таблетки, порошочки. Музыка гремит, гвалт, и только официанты туда и сюда шныряют. Двое мордоворотов мне уже за спину зашли, как только поняли, что я не легавый. Но пока не трогают, ждут, значит, отмашки. А Вице-канцлер такой встает в полный рост, штаны приспущены, а из-под них ярко красные шелковые семейники торчат. И тут у меня словно что-то щелкнуло. Смотрю я на эту свиноту килограммов в сто пятьдесят весом, как он надо мной нависает, и понимаю, что сейчас меня убивать будут, не зависимо от моего желания.

Слушатели притихли, даже слегка вжались в сиденья, словно боялись, что сейчас история закончится смертью главного героя.

– Тут везде наркота раскидана, проститутки, разврат… А он вице-канцлер. Ну, вы понимаете, что если видео обнародовать, то сядет он на три пожизненных. А я ему морали читаю, мол «не хорошо это вы деньги общественные тратите». В общем отпускать и живым меня оставлять в их планы не входит. Тогда я тихонько так встаю, и обращаюсь к свиноте по имени… Ну, допустим, имя я сейчас говорить не буду… но, что-то вроде «Иван Иванович, спасибо за аудиенцию. Я Вас с Петром Петровичем спутал, ах, вон он за соседним столиком. Не сочтите за дерзость, но мне работать надо», жму ему руку и тихонько так разворачиваюсь, мимо охраны прохожу – дышать боюсь.

– И что? – Взвизгнула Дарья, не выдержав напряжения.

– А меня никто не останавливает, только чувствую, что сам вице-канцлер по сторонам озирается. Ищет того, чье я имя назвал. А, я не помню кого назвал, кого-то из министров, что ли… А у меня уши горят, в жопе свирбит, но пока иду… Вид не показываю. А сам понимаю, что видео то у меня действительно в прямом эфире транслируется. Я-то думал, что просто скандальный репортаж сниму. Но, не подфартило. А сам какую-то салфетку со стола взял, на руку повесил, подхватил грязную посуду и в таком виде свернул в служебные помещения. Джеймс Бонд, блин.

После небольшой паузы, Анатолий скорбно закончил:

– В общем, я в какой-то подсобке там три дня прятался. Не знаю, как на меня никто не наткнулся, но через пару дней, а не знаю, на самом деле, сколько я там просидел… Но я и поспал там три раза, и пачку крекеров схомячил на сухую. Ну, как пачку, вот такую здоровенную коробку, какие для баров и ресторанов оптом поставляют. Но вышел я спокойно. На улице ночь, чего делать не понятно, в камере заряд сел, в телефоне тоже. Пешком домой пошел. А там дверь выбита, мебель переломана, документы только те, что с собой носил. А именно удостоверение вольного журналиста, их блогерам раздавали. В общем чего делать не понятно, куда идти не понятно. Мой канал заблокирован, машина сгорела… Вот…

Леонид даже положил свою руку на плечо капитана.

– Скрывался я еще две недели, а потом меня Кошиков нашел. Он то и рассказал, что свиноту ту уже давно как посадили в тюрьму, на меня дело открывать никакое не стали, никто за мной не охотится. Но журналистом мне больше не быть, так как тут остальные чинуши на меня шибко обиделись.

– А вы сбежали на Ладоге и в космос? – Предположила Дарья.

– Нет, конечно. Никакой романтики. Я еще полгода помыкался в блогерстве. В издания меня не брали, думаю, даже не из-за этой истории, а просто я никому не нужен был. Новый канал раскрутить не смог, деньги оставшиеся проел… На земле ведь не как на Лее. У нас безработных нет. И никаких субсидий им никто не платит. Там, те, кто не может зарабатывать – мрут от голода. Все просто. Кошиков меня буквально силой посадил на это судно и заставил курьером работать. А что еще делать оставалось? Что еще филолог по образованию может сделать?

Анатолий тяжело обвел взглядом рубку Ладоги. Вся его команда сейчас сидела на местах, развернувшись в центр небольшой залы. Да, такой разговор был бы уместней за общим столом. Но нет, на космических судах обеденного стола не предусмотрели. Пусть, у каждого в каюте и была полка, которую при желании использовали как обеденную.

– Вот такой у вас нелепый капитан. – Развел руками Окский. – Не романтик я. Жизнь так сложилась. Дома у меня ничего нет, ни накоплений, ни дома, ни друзей… Кроме этого оболдуя.

– Как Вы можете так говорить о человеке, который Вам столько сделал? – Возразила девушка.

– Да, не со злобы. Кошиков – хороший парень. Просто так сложилось. – Еще раз повел руками капитан.

Все помолчали, уделив внимание горячим напиткам.

– Так. – Тяжело наконец-то выдохнул Анатолий. – Что же, вечер воспоминаний можно считать оконченным. Все по местам. Лень, сколько нам еще болтаться в неопределенности.