Читаем ПГТ Крапивное. Том первый полностью

Где наши дни, а где не наши? Разберёмся.Взяв точкою отсчёта, например, бинокли,Один из них, он под рукой как раз. Два маленьких колодцаИ два больших, соединенные с глубокимОптических законов знанием, обходятся с длинойРазличных расстояний хладнокровно, её как будто поглощают, ноКо взору добавляют ровно столько,Что это б равенством могло быть сочтено,Когда б не та, что вижу я, постройка,А мой вооруженный глаз туда наведен, и рядом виден пруд,Вот человек, всё видимо в деталях много больших.Меняет суть ли это здания? Отнюдь,Но важно то, что там размер не убывает, в моих глазах приумножаясь,Скажешь: нечто всего лишь лучше видно, и делов?Нет, не совсем. То нечто — неизменно, любая форма это как бы жадностьСамой себя к отверстий постоянству округлостей, наростов и углов,Суть, по-любому, если принимать, что форма — чувство,Она тем самым исключает нас, как объективный опыт, поясняя,При этом то, что, повышаясь, имеет место градиент у пусто,Стараньем той же оптики, к примеру, с намиВступает в некий род обмена давленьями в той субъективной пустоте,Что от приборов не зависит вовсе. И наши дни с не нашими сравнив,Для простоты представив, что не наши плетутся наших где-нибудь в хвосте,На роль бинокля память мы назначим, то видим зрения отлив,Теряем чёткость, многие детали и вовсе исчезают. По всему, процесс похож наБинокль, приложенный обратной стороной. Отметим,Что расстояние меняется, но прибывать там сложноЧему-либо, как, собственно, и здесь. И детямПонятно, что без опций пустоты такое уравнение не склеить.Здесь опыты с постройкой пригодятся.Итак, всё та же форма, но всего лишь облачена параметрами дней,Опять же чувство и опять же жадность самой себя к тому же постоянствуВсего, что есть мгновенно только в ней,Нас в том числе, но пустота включает изящно, как единый алгоритм,Все эти формы, степенью давлений даруя им фиктивную бытийность.Вот, разобрались. В пользу созерцаний, подобный факт как раз и говорит.В них пустота, из жадности к себе, меняет плюс присутствия на минус.

13.11.17

«Рад бы выбору, но редко…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сибирь
Сибирь

На французском языке Sibérie, а на русском — Сибирь. Это название небольшого монгольского царства, уничтоженного русскими после победы в 1552 году Ивана Грозного над татарами Казани. Символ и начало завоевания и колонизации Сибири, длившейся веками. Географически расположенная в Азии, Сибирь принадлежит Европе по своей истории и цивилизации. Европа не кончается на Урале.Я рассказываю об этом день за днём, а перед моими глазами простираются леса, покинутые деревни, большие реки, города-гиганты и монументальные вокзалы.Весна неожиданно проявляется на трассе бывших ГУЛАГов. И Транссибирский экспресс толкает Европу перед собой на протяжении 10 тысяч километров и 9 часовых поясов. «Сибирь! Сибирь!» — выстукивают колёса.

Анна Васильевна Присяжная , Георгий Мокеевич Марков , Даниэль Сальнав , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Поэзия / Поэзия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Стихи и поэзия
Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия