ПГТ Крапивное. Том первый

Догадайся, кто сварил,
И луна желтеет, всмятку,
Ветка соли — розмарин,
А щепотка — опечатка.
Ветка соли. Почки яда
Распускаются. Пирушка.
Розмарины и томаты
Моцарелла и буррата,
И окрошка, и ватрушка.
Ветка соли. Почки яда.
Вечерело у панкрата.

крыты мрамором полы

вина лёгкие — белы

едет узкою лыжнёй

кто по еханью должной
встречно ехает восток
не исдох пока ездок

во панкратовом краю

муры снежные храню
шуры снежные храню
во панкратовом краю

все-то веточки отравы

все-то лунные желточки,
розмариновые травы
и ватрушковые крошки.
по делам моя награда —
вечерело у панкрата
Над остатками людей
Вертит солнышко злодей
Или ниточкой в руке
Или сам на турнике

Чьи остатки от святые

Те как будто золотые.

остальные, чьи остатки

из обычныя, народ,
видит бог луною всмятке,
аки чучел огород

на соломенных лаптях

деревянные культях
и змеятся рядом гады
стынет жижица в прудах
никакого им ни брата
ни сестрицы во грудях
розмарины при бурратах
да томатовый разрез

по делам моя награда —

ко такому интерес

поживём, позолотеем,

вертят солнышко злодеем
едут лыжника отряды

вечерело у панкрата

16.09.17

«Под собственным гнётом и острым углом…»

Под собственным гнётом и острым углом
Ко мне и тупым к своему горизонту,
Лежали два вида, воды и колонн,
Вода — монолитна, колонны — высотны,
Для них общим килем, а может, килём
Служил безработный, за тучами, месяц,
И грузный мужчина, уродуя местность,
Тянул чемодан на остатках колёс,
Его приподняв перед, видимых, лестниц,
За счёт фонаря, освещавшего мост,
Щербатого рта, хоть и был безголос.

Мужчина тянул, он приехал надолго,

И не говори, что подмечено тонко,
Но там или вещи примерно на год,
Всё нужное или, но здесь не поход,
Всё нужное здесь это были, по сути, —
Два вида и я с опустевшею флягой,
От сильных предчувствий в решительном зуде,
Что явится кто над гранитом и влагой
Не то что бы главный иль кто-то из судий,
Но вроде отца, что ли, явится он
И всех переставит, поскольку силён,
Ещё ожидалось, что дружен со вкусом,
Меня он водой заместит, а её
Колоннами, кои — не ясно, но пусть им,
Колонны неважно, коль ты — водоём.

Мужчина, по звуку колёс было слышно,

Ушёл далеко. На ступенях моста,
Добавим, что стуку волны симметрично,
Казалось, что мост каменеть перестал,
Росла чья-то дрожь, не моя, как обычно,
При этом, клянусь, утверждать бы не стал,
Что часть от меня не была уже частью
Смещённых предчувствием «вроде отца»,
Меня и воды, чем могло бы дрожаться
Ступеням моста, и нельзя отрицать,
Что зуда почти уже не было в теле,
Он тоже как будто сошёл на ступени.
И тут я подумал, а вдруг если грузный
Мужчина и есть этот самый, кто нас.

26.06.17