Пи*ец, сказал отец

И до меня впервые дошло: да, я действительно ничего не знаю. Конечно, мне были известны основные вехи папиной биографии: вырос на ферме в Кентукки, служил во Вьетнаме, женился. Первая жена родила ему двух сыновей, а вскоре после рождения второго, Ивэна, умерла от рака. Спустя девять лет папа женился на моей маме. Что до его профессиональной карьеры, то он защитил диссертацию по радиологии и всю жизнь занимался диагностикой онкологических заболеваний. И все. Оказывается, он абсолютно закрытый человек!

— Когда я был совсем молодой — только-только двадцать лет исполнилось, я безумно полюбил одну женщину, — начал папа, откусив от булочки. — Она была просто чудо. Настоящая красавица. И очень жизнерадостная.

Почти каждый из нас предпочитает думать или надеяться, что наши родители занимались сексом лишь друг с другом и лишь столько раз, сколько детей в семье. Мне было как-то странно слышать, что папа так нахваливает не мою маму, а какую-то незнакомку. Раньше он никогда ни о ком так не отзывался. Я затаил дыхание.

— Итак, мы встречались, — рассказывал папа. — Долго встречались. А потом как-то у нас вышел серьезный разговор, и я признался ей, как сильно ее люблю, а она оглядела меня и говорит: «Я тебя не люблю. И не полюблю никогда». Мне салат и пиццу с пепперони. — Последняя фраза предназначалась официантке, которая мялась у столика, дожидаясь окончания рассказа. Я тоже сделал заказ. Официантка ушла.

— А ты что сказал? — спросил я.

— Я ей сказал, что попробую на нее повлиять. Может быть, сейчас она меня и не любит, но со временем я ей полюблюсь, это уж наверняка.

— А она?

— А она: «Хорошо, попытка не пытка». И мы продолжали встречаться. Но ссорились. Очень часто ссорились. А потом я сообразил, что совершил страшную ошибку. Она отдала мне свою молодость, и вдруг все кончилось, и я не знал, как теперь выпутаться из наших отношений. А потом она заболела. Смертельно заболела, — проговорил папа, глубоко вздохнул и задумался. Словно погрузился в какие-то давно забытые воспоминания.

— И я с ней помирился, и ухаживал за ней не отходя. Когда она умерла, меня замучила совесть. Я сказал себе: «Она не хотела со мной жить, сама мне об этом говорила, а я не желал слышать. До конца жизни она оставалась с нелюбимым!» И вот еще что — после ее смерти я почувствовал затаенное облегчение от того, что получил свободу — что наши отношения меня больше не тяготят. И когда я сам себя поймал на этом чувстве, мне стало вконец плохо. Просто невыносимо.

Папа откинулся на спинку плетеного стула и затих. Официантка принесла заказ. Несколько минут папа ворошил вилкой салат, но ничего не ел.

— Люди всегда пытаются сказать тебе о своих чувствах, — продолжил он. — Одни все говорят в открытую. Другие дают тебе понять своим поведением. Твое дело — прислушиваться и подмечать. Не знаю, что там у вас будет дальше после того, как вы расстались. По-моему, она хорошая девушка. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. Но сделай мне одолжение: прислушивайся к людям и не пропускай мимо ушей то, что они тебе говорят.

После этого ланча папа больше никогда не заговаривал мне о своем романе с таинственной незнакомкой.

Прошло еще несколько месяцев, и я взялся писать книгу, которую вы теперь читаете. Мы с друзьями и родными собирались и припоминали всякие сценки из прошлого, пытались, как умели, восстановить реплики. Так сложился текст. В декабре 2009-го, когда труд близился к концу, папа позвонил мне на мобильник. Поймал меня в продуктовом магазине «Трейдер Джо».

— Привет, — сказал он.

— Привет, как жизнь?

— Я знаю, о чем будет твоя последняя глава.

— Серьезно?

И тогда он сказал, что последней главой должна стать эта история. Я ответил, что история и совет, которым она увенчана, много для меня значат.

— Но, пап, — добавил я, — это же глубоко личное, а ты не любишь распространяться о своей жизни. И между прочим, ты недавно пообещал встречать с дробовиком всех журналистов, которые посмеют к тебе прийти и расспрашивать о книге.

— Хм… Вот что я тебе скажу: насколько я понимаю, книга про нас с тобой. Точнее, — хихикнул папа, — я главный герой, но и без тебя не обходится. А эту историю я рассказал в момент, когда тебе было нелегко. Наверно, мне охота, чтобы люди узнали: может быть, я не самый добросердечный на свете старикашка, но тебя я люблю всем сердцем. А эта история… Знаешь, людям я ее не рассказываю, потому что они все равно не возьмут ее в толк. А ты парень сообразительный…

— Спасибо, я тебе очень призна…

— Пойми меня правильно: ты трепло каких мало, и рожей не очень вышел, но я тебя люблю. И пусть люди знают: ради своих родных я готов на то, чего иначе не сделал бы ни за какие коврижки.

Через неделю я закончил книгу — проработал над финалом всю ночь напролет. И выполз в гостиную, где папа завтракал «Грейп-Натс» и читал газету.

— Финиш! Книга готова! — похвалился я.

— Никак не могу поверить, что твою писанину кто-то возьмет и опубликует.

— Знаю-знаю. Сюр, правда?