Пьяная Паучиха (СИ)

  - Это не наш танец, - сказала она резко, - этот дядя воздушник.

  - Но красиво же!

  - Но у тебя так не получится.

  Лицо мелкого скривилось - ему только что скормили весьма горькую правду жизни. Саю коснулась уголка рта. Она тоже так кривила лицо когда-то...

  Ланерье повернул в ту сторону голову.

  - Почему бы не попробовать? - спросил он совершенно спокойно, как будто не орал только что вопросы прямо в жестокое синее небо.

  Саю, как завороженная, подошла к Ланерье поближе, сняла шапку, позволяя рассмотреть зеленые корни во всей красе.

  - Если не получается, как дядя-воздушник, - сказала она резко, - можно станцевать как тетя-водяница.

  Она отступила чуть назад, и склонилась в поклоне. Довольно непривычно было повторять элементы без широких рукавов, в пальто, но она протянула руки вперед и соединила ладони вместе.

  - Это просто, - сказала она, с удовольствием отметив, как малыш протянул руки вперед и попытался повторить показанную волну. Получилось не очень, но у кого получается с первого раза?

  Она не могла угадать пол ребенка, и не была уверена, стоит ли ей начинать женский танец, но надеялась, что никто не возмутится.

  Она повернулась, чуть привстав на цыпочки. В сапогах это смотрелось не так уж внушительно, но хотя бы плавность движения никуда не делась.

  Мать смутилась, и даже не стала одергивать мелкого, когда тот тоже потянулся вверх. Похоже, подумала, что это хорошо спланированный и согласованный ритуал: на безмятежном лице Ланерье и следа не осталось от недавней истерики.

  - А тетя-водяница может станцевать, как дядя-воздушник, потому что много тренировалась. Базовые элементы одинаковы для храмовых танцев всех основных стихий. - заметили откуда-то со спины, - если хотите научиться основам, то я могу порекомендовать курсы при храме Многогранной.

  Саю замерла, пошатнулась.

  Оглянулась.

  - Л-ланерье, т-ты замерзнешь. П-пойдем, п-пожалуйста.

  - Она меня ненавидит, сестрица, она же меня ненавидит! - вздохнул Ланерье горестно, опускаясь на снег. - Лаллей, бессердечная ты... Паучиха!

  Вороны с карканьем поднялись с ветвей, и взлетели, черным облаком заслоняя небо. Тень их крыльев наступила и исчезла, как не бывало. Округа опустела. Белый снег, синеватый заборчик, серая асфальтовая дорожка в рыжем песке, зеленые качели в чешуйках облупившейся краски.

  Малыш был забыт. Его моментально увела мать, чутко отреагировав на смену настроения странного жреца. Ланерье больше не собирался ничему учить. Ланерье был разбит. Повержен. Сидел в снегу и горевал.

  Рео, черный и синий, широкие рукава и изящество, сила и снисхождение, склонился перед Саю в церемониальном поклоне.

  - Я бы с удовольствием с вами потанцевал, милая...

  - Ш... Шес... - тело отреагировало само, она слишком долго учила эти движения. Она склонилась перед ним.

  И едва не протянула ему руку, чтобы он мог помочь ей встать.

  Остановилась. Замерла.

  Встала сама, отряхнула от снега колени, отвернулась.

  - Милая Шес. Вы похитили мое сердце еще в первую нашу встречу, и я устал ждать ответа, поэтому пришел сюда... С удовольствием бы станцевал с вами. Но, мне кажется, у вашего... братца кризис веры? Мне помочь довести его до дома?

  - М-мне помогут, спасибо.

  - Вы не принимаете моей помощи потому, что мы не знакомы? Что же. Я - Рео рода Улы, жрец Многогранной Богини.

  Нет, подумала Саю. Нет. Просто она ждала кого-то, кто поможет поднять плачущего Ланерье из снега, а не будет пытаться начать брачный танец, раз уж вышла такая оказия.

  Она ждала Мару.

  Но сказать это было сложнее, чем сдвинуть с места порядком отъевшегося за недели совместной жизни Ланерье. Ланерье она смогла подхватить подмышки и даже немного протащить волоком, а вот слова из нее все никак не выталкивались. Очень сложно было найти время между кряхтением и пыхтением.

  Некрасивое лицо Рео казалось озабоченным, сквозь надменность даже пробились первые легкие намеки на недоумение. Он машинальным жестом откинул назад синеватую косу, и шагнул ближе.

  - Может, мне все-таки...

  Мара появился совершенно неожиданно, но невероятно вовремя, зыркнул на Рео, и вдруг отвесил Ланерье несколько сильных пощечин. Взъерошенный, как воробей, тревожный и злой. Коричневая куртка и яркие оранжевые перчатки, торчащие из кармана: Саю в последнее время полюбила этот цвет и решила, что Маре подойдет.

  - Вставай, - сказал он со сталью в голосе, - именем Лаллей, вставай, пока тебе карету до Учреждения не вызвали.

  Ланерье замер, а потом все-таки восстал из снега, неловкий, как будто у него и правда все заледенело.

  - А ты чего стоишь, как сыч? - резко сказал Мара, - Мне девушка должна помогать это тело тащить, или все-таки почешешься?

  Рео дернул щекой, гордо вскинул голову, но подчинился, стоило Саю сделать шаг к Ланерье. Они вдвоем втащили вяло перебиравшего ногами Ланерье в лифт, потом в квартиру. Саю восхитилась бы этой командной работой, если бы не одно "но": она никак не могла решить, чего ей бояться больше, что Рео ее все-таки узнал, или что Ланерье после таких выходок придется звать целителя.