Пьяная стерлядь

Она собирала документы — что не числится на учете в диспансерах, что имеет жилплощадь и работу, что ведет трезвый образ жизни и прочая, и прочая. Было все готово. Приближался день рождения Леночки. Надя загадала, что съездит в Москву, но попытается встретиться с Сережей и наконец поговорит с ним. Она чувствовала, что Сережа не будет против, не станет возражать. Не чужие же люди, он ведь ее любил, а она так ему ничего и не объяснила.

Надя собралась в Москву. Как всегда, прямо с поезда поехала к дому. Регина Владимировна с Леночкой уже гуляли — качались на качелях. Потом бабушка решила повести Леночку в парк. Леночка хотела еще покачаться, но Регина Владимировна настояла.

Они шли по дорожке, а Надя шла чуть сзади. Смотрела, как Леночка бойко крутит педали велосипедика, и радовалась. Ей казалось, что все будет хорошо, что все получится. Такое было предчувствие — то ли от солнца, внезапного и яркого, такого, которое вдруг пробивается поздней осенью, то ли от того, что адвокат заверил Надю, что они обязательно своего добьются и Надя получит возможность если не забрать дочь насовсем, то хотя бы регулярно ее видеть. И Регина Владимировна не сможет им препятствовать.

Регина Владимировна шла тяжело, вперевалку. На фоне тонюсенькой Леночки бабушка выглядела монументом, огромной скалой, и Надя не знала, как пробиться к дочери сквозь эту огромную женщину, которая почему-то ее невзлюбила с первого дня и, не задумываясь, лишила и мужа, и дочери. Лишила жизни. И за что она так поступила с ней, Надя не знала, хотя тысячу раз спрашивала у себя — за что ей досталась такая судьба? Леночка была уже в теплой куртке, и Надя машинально отметила, что она ей мала, рукава уже едва достают до запястья.

В маленьком, мелком, буквально по колено, прудике плавали утки. Регина Владимировна полезла в сумку и достала половину батона — чтобы Леночка могла покормить уточек. Утки устроили себе гнезда на другом берегу. Через пруд был опрокинут горбатый шаткий мостик. Надя его хорошо помнила — еще беременной переходила по нему, боясь провалиться сквозь рассохшиеся бревнышки. Мостик за эти годы так и не отремонтировали, он стонал от каждого шага.

Леночка слезла с велосипеда и послушно дала бабушке ручку. Другой рукой она крепко сжимала пакетик с хлебом. Регина Владимировна держала Леночку и толкала велосипед. Надя остановилась на берегу и решила, что дождется их и на обратном пути обязательно подойдет к Регине Владимировне. Вместе дойдут до дома, а там видно будет. Наде хватит времени все рассказать бывшей свекрови. И уж из парка Регина Владимировна ее не выгонит, как из квартиры. Не скажет — убирайся. Не хлопнет дверью.

Надя задумалась и не сразу поняла, что случилось. А когда поняла, приросла к земле. Она так и не сдвинулась с места. Стояла столбом и, как рыба, открывала рот. Она не могла закричать — мычала и подвывала от бессилия, как будто кто-то перекрыл ей клапан в горле и перерезал голосовые связки.

Навстречу Регине Владимировне и Леночке по мосту шел мужик — пьяный забулдыга, каких в парке можно было встретить часто. Мужик шел, раскачиваясь, и на середине не удержался на ногах. Взмахнув руками, он упал на Регину Владимировну, и они рухнули с мостка в воду. Мужик, хоть и был пьян, быстро встал на ноги, отряхнулся и поковылял к берегу, ругаясь матом и отплевываясь, а тучная Регина Владимировна еще долго стояла на карачках, пытаясь подняться. Она и дома с трудом вставала после мытья полов, в два захода: сначала опиралась на одну ногу, потом подгребала другую, а тут от неожиданности и из-за мокрой одежды бултыхалась в мутной луже, не в силах обрести равновесие. Но не это заставило Надю потерять голос. Не это стало причиной ее очередного нервного припадка, после которого она так и не пришла в себя.

Падая, Регина Владимировна так и не выпустила из своей ладони ручку Леночки и утянула ее за собой. Леночка же вцепилась в пакетик с хлебом для уточек и не могла себе помочь. Одной рукой она сжимала руку бабушки, другой — пакет с хлебом. Она упала в пруд плашмя, лицом, как потом сказали врачи — захлебнулась сразу же.

Надя видела, как к Регине Владимировне бросились люди, как какая-то женщина закричала, как начали вытаскивать Леночку и делать ей искусственное дыхание. Она видела, как приехала «Скорая», которая забрала Леночку. Видела Регину Владимировну, которая истошно кричала: «Лена! Лена!»

Пока одна группа людей обступила Регину Владимировну, другие прохожие стояли над Надей, которая билась в припадке. Опять закричала какая-то женщина, опять кто-то побежал вызывать «Скорую». Надя слышала, как кто-то посоветовал положить ей между зубов палку — чтобы язык не прикусила, и чувствовала, как какой-то парень засовывает ей в рот грязную кору дерева. Это было последнее, что она помнила — мерзкий, горький с гнильцой вкус у себя во рту.