Пьяная жизнь

рассчитывал утром выпить пивца и «разогретый» выдать

шедевры словоблудия на лекциях, оставшись после занятий на

последнем в году заседании кафедры. Портфель со всем

необходимым для кочевой жизни ещё не запойного, ещё не

классического алкоголика, но «пофигиста» - пьяницы, был со

мной. Ничего не мешало тут же в гараже побриться, умыть рожу

и вперед! Но… видно на роду было написано другое.

С ночи чудом осталось полбутылки водки. Очень тяжко

было. «Выпью, - думаю,- пятьдесят грамм, все равно еще рано,

пивныые заведения закрыты, может легче станет». Стало

действительно легче. После второй – вообще хорошо.

- А может ну их на х…?, - говорю Сереге. – Все равно это

последние занятия, их половины не будет. А на кафедре будут

подводить итоги – обойдутся и без меня.

-Золотые слова! Ну, наливай третью, за тех. кто в море!

Без меня обошлись точно. Оказывается, на заседание

пришел проректор и в жестком противостоянии решали, кого

уволить, кого оставить. Результат: со всеми решили

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

положительно, большинству лишь уменьшив нагрузку, «за

бортом» оказался один я. Уволили по сокращению штатов.

Итак, первый раз по-пьянке не вышел на работу и был

уволен. Думаете, запил с горя? Продолжил, узнав о

случившемся? Ошибаетесь.

Во – первых, с горя я и сегодня, в шестьдесят три года, не

запиваю. Начинаю только в хорошем настроении.

Во – вторых, в сорок один год запоев еще небыло.

Что такое запой в моем исполнении? Минимум две недели

употребления водки по двадцать пять - тридцать граммов одним

глотком, запивая водой, закусывая печеньем (три - четыре

печенья в сутки). Каждое утро начинается с пива, в чьем-то

обществе, желательно «на хате».

За столом не «потухаю», но первые четыре - пять дней не

помню, как возвращаюсь домой. При этом не шатаюсь, веду себя,

по словам очевидцев, как трезвый, разве что бледный и немного

«заторможенный». Переступив порог, не раздеваясь, часто в

обуви устремляюсь в «койку».

Начиная с шестого дня, перестаю пьянеть, могу выпить до

трех бутылок водки за 24 часа, практически не сплю. Есть, просто

не могу, и, конечно, не хочу. Что-либо делать ни физически, ни

умственно не в состоянии. Беседую, если есть с кем. Тупо

смотрю «телек», если сам. «Пробивает» слеза восторга или

жалости.

«В

одиночку»

не

пью.

Личный

антирекорд

продолжительности – 45 суток, не считая «отходняка». Когда был

моложе, отходил за три дня, сейчас не укладываюсь и в неделю.

«Выхожу» всегда сам, без помощи медицыны.

Чуть не забыл чрезвычайно важную деталь: запои, у меня

лично, случаются всегда неожиданно. Никогда не знаю, что через

Валерий Варзацкий

5 минут или через час уйду в запой. Меня никогда не тянуло и не

тянет выпить. Я ненавижу вкус водки, содрогаюсь, когда кто-то

говорит: «Вот это классная водка! А вчера пил такую гадость!»

Для меня она вся – гадость.

Мой запой начинается с похмелья, а похмелиться хочется

после того, как вчера выпил не меньше бутылки водки. Были

сотни случаев, когда я не опохмелялся, чувствуя себя нормально

после умеренной вчерашней дозы, и не запивал

То есть запой, извините за сравнение, тяжелая «работа»,

требующая полной самоотдачи. Подчеркиваю, речь идет о

подобных мне запойных алкоголиках. Хотя, на самом деле, наш

брат чрезвычайно разнообразен в своих проявлениях, не говоря

уже о мириадах других видов пъяниц. В каждом есть и общее и

особенное.

Пока ограничусь тем, что отмечу: первая пъянка,

соответствующая личным параметрам запоя произошла 8 лет

спустя, и была очередной вехой в моей жизни.

А после того первого увольнения не по собственному

желанию, не запил, а начал активно искать работу.

«Пилигримъ»

Найти работу в 1992 году бывшим преподавателям

истории КПСС было непросто. Читая объявления в газетах,

обнаружил курсы аквизиторов (страхових агентов) в Доме

ученых. Поступил. На «экваторе» трехмесячного обучения

вияснилось:

организовала

курсы

страховая

компания

«Пилигримъ» для своих нужд. Но отберут только лучших, из

примерно двадцати – двадцатипяти курсантов. Если кого-то не

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

забыл, то взяли в компанию только меня и Игоря Райникова,

живущего ныне в Израиле.

Каждый раз после вечерних занятий мы с Игорем

возвращались домой через бар Дома ученых или через одну из

сотен «забегайловок», триумфально освоивших все углы,

подвалы, остановки.

Меня нарекли «инженером по рекламе», определили

рабочее место в Доме медработников. Там размещался главный

оффис компании и Генеральный директор Петков Виталий

Георгиевич, болгарин, 24-х лет от роду, обладавший быстрым

умом,

предпринимательским

талантом,

организаторскими

способностями. Филиал находился в Доме ученых.

На момент моего прихода в компанию, только заведующая

отделом кадров была ровесницей, остальные – моложе 30!

Постсоветская молодежь рвалась в бизнес, читала всякие