Пианино из Иерусалима

Ничего преступного мужчина на стоянке не делал, ничего отталкивающего в его облике не было. Художница даже не могла с точностью сказать, смотрел ли он на нее или любовался небом. Но Александра почувствовала его взгляд – как бесцеремонное, жесткое прикосновение. «И он как будто знал, что я здесь. – Она продолжала следить за перемещениями стаи фламинго, едва сознавая, на что смотрит. – Да нет! Ничего он не знал и смотрел не на меня. Нервы разболтались. Мне бы радоваться, что внезапно удалось заработать, ничего не делая! По нынешним-то временам, когда на один кусок – десять ртов…»

Основательно отругав себя за мнительность, Александра выключила телевизор. Чай она заменила бутылочкой воды, которая отыскалась в мини-баре. Прежде чем лечь в постель, художница, не удержавшись, снова вышла на балкон.

Машина, стоявшая в углу парковки, исчезла. Теперь на стоянке перед отелем было шестнадцать машин. Но у Александры пропала охота играть в чет – нечет. Она забралась под одеяло, приказала себе ни о чем не думать…

…И проворочалась до рассвета.

Глава 4

Павел разбудил ее звонком в половине восьмого утра, как они и договаривались.

– Сейчас спущусь, – пробормотала она. Плеснула себе в лицо холодной водой, не глядя в зеркало, почистила зубы, провела по слежавшимся волосам щеткой. Натянула одежду. Сумка с документами и деньгами была собрана с вечера. Все заняло от силы минут десять, но, когда Александра спустилась в холл, Павел казался недовольным:

– Нам надо застать одного человека в порту, он появляется только рано утром, после девяти его уже не поймаешь. – И неожиданно добавил: – Давайте завтракать! Я вижу, в ресторане уже столы накрыли.

Александра удивленно взглянула на него, и Павел осведомился:

– У вас ведь завтрак входит в стоимость?

– Насколько я помню, да, – ответила она.

Павел без всяких церемоний отправился в ресторан первым, Александра последовала за ним. Когда она подошла к стойке бара, на которой был устроен шведский стол для немногочисленных декабрьских постояльцев, Павел вовсю угощался. Он взял себе омлет, салат, сыр, налил стакан апельсинового сока и теперь возился с кофемашиной. Бармен, веселый рыжий парень, неожиданно заговоривший с Александрой по-русски, совершенно не возражал против того, что кто-то угощается за счет отеля, не проживая в нем. У Александры даже сложилось впечатление, что если бы в зале ресторана появились любители даровых завтраков с набережной, веселый бармен накормил бы их тоже. Всех, включая собак.

Она взяла себе хлопья с молоком и круассан. Кофе с молоком бармен подал ей на столик, за которым пировал Павел.

– Приятного дня! – пожелал он ей снова по-русски, и Александра ответила ему признательной улыбкой. – Если что-то нужно, обращайтесь ко мне. Меня зовут Сэм. Сэмюэль.

Павел проводил парня взглядом, вслепую тыча вилкой в ломтики огурцов.

– Я завидую тем, кто уже тут родился или маленьким приехал, – неожиданно сказал он. – Насколько им легче… Даже преимущества есть – знают русский, это во многих местах требуется. Туризм, сфера обслуживания… Русская алия большая. Но таким, как я, тут места нет и не будет. Хотя я стопроцентный еврей, по всем линиям. Язык я знаю на уровне пообщаться с продавцом. Высокого иврита у меня не будет никогда, это я уже понял. Профессии, в сущности, нет. То, что есть, здесь профессией не считается. А теперь и семьи нет. Что же вы не едите?

Спохватившись, Александра принялась за хлопья. Потом выпила кофе с круассаном. Встала, снимая куртку со спинки стула:

– Идемте? Мы ведь торопимся?

– Сейчас!

Павел сбегал к стойке бара, что-то сказал Сэму, и тот, сияя улыбкой, достал из-под прилавка большой крафтовый пакет и принялся укладывать туда выпечку. Павел придирчиво указывал, что именно класть. Александра, обеспокоенная, подошла к стойке.

– Сейчас запасемся и поедем, – невозмутимо бросил Павел. – Жаль, я термос не взял, налили бы кофе. Кофе у них неплохой.

– Что вы делаете? – тихо проговорила она, заливаясь румянцем.

– А что? – мужчина бросил на нее непонимающий взгляд. – Да они все равно все выбросят вечером, и так уже булочки не первой свежести. Знаю я эти завтраки в отелях. А нам пригодится. Чем платить в кафе…

Она решила не вмешиваться и вышла из зала ресторана. Пересекла лобби, вписалась во вращающуюся стеклянную дверь и вышла на набережную.

Утро было тихим и серым. Ветер улегся. Море, сизое, взъерошенное, с утробным ворчанием обгладывало берег. Корабли, которые Александра видела вчера на рейде, ушли. Зато появились серферы в ярких гидрокостюмах – целый клуб. Они столпились у линии прибоя, придерживая свои пластиковые доски, и что-то обсуждали, готовясь войти в воду. Александра с удовольствием понаблюдала бы за ними – она любила смотреть, как другие люди делают то, чего не умеет она сама.

Но тут ее потрогали за локоть. Она резко повернулась. Павел с заговорщицким видом помахивал пакетом:

– Едем!

Она молча уселась на заднее сиденье «фольксвагена». Павел бросил пакет рядом с ней и сел за руль. В салоне запахло корицей и ванилью.