Пианино из Иерусалима

– Кажется, прямо у меня на глазах рождается новое большое чувство, – иронично заметила художница, опуская несколько ложек молотого кофе в кипящую воду. Выключила газ, накрыла кастрюльку крышкой, чтобы кофе настоялся. – Дождется ли тебя Юлия Петровна, эта удивительная женщина? Сколько тебе курток ни дари, ты все в лес смотришь…

– О, папаша вышел, – воодушевленно воскликнул скульптор, почти прижимаясь носом к стеклу. – Говорит ей что-то. Ругаются, по-моему. Это из-за меня!

– Там еще и папаша? – грызя яблоко, Александра вернулась к окну и тут же отпрянула, спрятавшись за широкую спину скульптора.

Дверца машины со стороны водительского сиденья теперь была открыта. Рядом с девушкой стоял тот самый мужчина, которого Александра заметила на парковке отеля в Хайфе и с которым чуть не столкнулась в магазине беспошлинной торговли Бен-Гуриона. Издали или вблизи – она с одинаковой точностью узнавала теперь его фигуру, гордую манеру держать голову, ершик седых волос и резкие черты лица.

– Он здесь, – пробормотала она, едва сознавая, что́ говорит.

Стас самодовольно хмыкнул:

– Ну да. А тебе звонят, не слышишь?

Действительно, в комнате раздавался звонок. Александра поспешила туда и едва успела ответить. Звонили из транспортной компании. Пианино уже было погружено, и грузовик собирался выезжать с таможенного терминала. Оператор уточнял адрес. Закончив разговор, Александра вернулась на кухню. Стас безмятежно наливал себе кофе, потихоньку ругаясь:

– У тебя даже ситечка нет, у тебя ни черта нет! Как всегда. Я все-таки выпью с тобой кружечку, раз ты целую кастрюлю сварила.

– А эти… где? – спросила Александра, бросая опасливый взгляд в сторону окна.

– Уехали.

Она опустилась на стул, следя за тем, как Стас священнодействует, разливая кофе по кружкам. «Как он меня нашел? Каким образом?! И что ему нужно от меня?!»

– Кофейня на Солянке, – внезапно произнесла она вслух.

– Что говоришь? – Стас дул на свой кофе, оттопырив губы, отчего брутальные черты его лица внезапно приобрели что-то детское.

– Я видела эту девушку в кофейне на Солянке, – пробормотала Александра.

– Вообще-то ничего удивительного, если девушка живет рядом. – Скульптор поднял на нее озадаченный взгляд. – До Солянки рукой подать. Ты сама на себя не похожа, мать. Бредишь вслух. Опять во что-то ввязалась?

– Это меня во что-то ввязали. – Александра спрятала лицо в ладонях и тут же отняла их. – Послушай, будь другом – мне нужно ехать к заказчику на Знаменку, встретить груз из Шереметьево. Проводи меня, а? Я вызову такси и поедем.

– Что за груз? – заинтересовался Стас, бесцеремонно завладевая бутербродом, который Александра приготовила для себя.

– Пианино.

– Пианино таскать не буду, спина уже не та, – предупредил тот.

– Никто ничего таскать не будет, просто будь со мной рядом, хорошо? Хотя бы проводи.

Стас перестал жевать, рассматривая старую знакомую так внимательно, словно видел ее впервые. Наконец, вынес вердикт:

– Ты что-то натворила. Натворила по самое не хочу и теперь чего-то боишься.

– Поедешь со мной или нет? – повысила голос Александра.

Стас примирительно поднял огромные ладони, при взгляде на которые сразу приходила мысль об арматуре для скульптур:

– Я поеду с тобой куда угодно, все в порядке. Но такой напуганной я тебя еще никогда не видел, уж извини за прямоту.

* * *

К особняку на Знаменке они приехали через сорок минут. По дороге, сидя в такси, Александра пыталась дозвониться до Маши. Сперва девушка не отвечала, но в последний раз сбросила звонок. «Наверное, сидит на учебе», – утешала себя Александра. Ей очень не хотелось думать, что сиделка Генриха Магра не желает с ней больше общаться.

Осмотрев фасад дома с мезонином, Стас заговорщицки подмигнул приятельнице:

– Ловишь крупную рыбу, да? В таких гнилых домиках иногда кроются чудеса!

– Поймала уже, – хмуро ответила Александра, огибая дом и поднимаясь на крыльцо. Несколько раз нажала кнопку звонка. Не произошло ровным счетом ничего. Она постояла, приложив ухо к стыку двери и косяка. Казалось, дом опустел – ни шороха, ни звука.

Стас стоял у нее за спиной, простуженно откашливаясь. Александра обернулась:

– Кажется, нас никто не впустит. Да нам и не надо входить, по существу. Я просто хотела предупредить… А то как-то не по-людски.

– Я ни черта не понимаю, – отозвался тот, втягивая шею в меховой воротник. – Пойдем, присядем где-нибудь рядом, тут куча кафе.

Вскоре они сидели в кофейне. Перед Александрой стоял стеклянный чайник с малиновым чаем, Стас заказал грог. Художница достала телефон и, отыскав среди контактов вотсап Илану, написала краткое сообщение. Ответа она не ждала и была потрясена, получив его меньше чем через минуту. «Поставьте пианино перед окнами, распакуйте, когда закончите, сразу напишите», – отвечала Илана.

– А Маше не ответила ни разу, – словно про себя проговорила Александра, берясь за ручку чайника.

– Я даже вопросов задавать не собираюсь. – Стас в два глотка опорожнил свой стакан. – Когда дама в затруднении, я просто помогаю. Возьму-ка еще стаканчик.