Пианино на лямке

Месье Тео достал из нагрудного кармана пожелтевшую от времени сложенную газету и бережно развернул её на коленях. Марион и Фернан с любопытством склонились над ней. Добрых полстраницы занимала довольно чёткая фотография, запечатлевшая открытие новой мэрии Лювиньи. Новёхонькое ослепительно белое здание, перед ним украшенная флагами трибуна, на которой выступает с речью мэр месье Мансо в окружении муниципального совета, а на переднем плане — толпа зрителей. Все эти зрители глядят на трибуну и к объективу, соответственно, стоят спиной — все, кроме маленького мальчика лет шести-семи, которого держит за руку женщина в тёмном платье. Ребёнка, видимо, заинтересовал фотограф, он обернулся поглядеть, что тот делает, и лицо его отчётливо запечатлелось на первом плане.

— Мальчик из парка! — ахнула Марион.

— А женщина, скорей всего, мадам Боллаэр, — добавил Фернан.

— Это мы теперь знаем, — сказал месье Тео. — А узник только и понял, что его сын не в казённом заведении, а, видимо, в семье где-то в Лювиньи. Он отослал газету обратно Ритону и попросил его аккуратно навести справки. Ритон доверился мне, и вот с того времени мы и начали поиски. Действовать пришлось осторожно, чтоб не потревожить приёмных родителей, и к тому же напрямую в мэрию нельзя было обращаться: тайна усыновления! Я знаком с инспектором Синэ — часто приходится иметь с ним дело по поводу моих воришек; ну, я его тоже немножко задействовал. Но втёмную: не слишком я доверяю ему, больно хвастать любит. Дал ему это фото, он поговорил кое с кем в мэрии, порасспрашивал в разных кругах, пригляделся к некоторым семьям, но так и не нашёл никаких следов мальчишки. От него мы только узнали, что приговор о лишении родительских прав обжалованию не подлежит и что если ребёнка усыновили, то это уже окончательно. И больше ничего. В общем, безнадёга… А тем временем произошёл несчастный случай, стоивший нашему приятелю зрения. Про это-то в газетах не писали — такие сведения за стены тюрьмы не выходят…

— А что это было? — спросил Фернан.

— В механических мастерских, где работали заключённые, рванула емкость со сжиженным газом — восемь человек насмерть, остальные отделались увечьями разной степени тяжести. Вот не верь после этого в судьбу! — понимаете, наш людоед, выходя на дело, маскировался под слепого. А маскировка-то возьми да обернись реальностью! Вот такая печальная история… Мы про это узнали только через два месяца — Ритон получил письмо от бывшего сокамерника. Его помиловали по инвалидности, и он вышел на волю. Слепой страшно горевал, что лишился ребёнка — тут-то он понял, каково другим было по его милости… И хорошенький же мы получили подарочек! Этот несчастный сукин сын свалился как снег на голову — пришлось его приютить, как других.

Он прямо-таки помешался на том, что его сын где-то здесь, и это была его идея — организовать розыски вот таким манером. Чтоб привлечь внимание ребёнка, никого не пугая, и пообщаться с ним без ведома приёмных родителей. Но нужно же, чтоб мальчишка его узнал, а как? Последний раз, когда он видел сына, тому только исполнилось шесть. В этом возрасте память короткая. Внешне слепой очень изменился — заключение преждевременно состарило его, да плюс шрамы, да синие очки… Вот он и придумал такой сигнал — то, что у ребёнка могло бы остаться в памяти. Он нам все уши прожужжал рассказами про чёрного пса Тоби, которого мальчик очень любил. А потом взялся за аккордеон и вспомнил старинный романс, который в прежней жизни часто играл сыну — «На грош любви».

— Невозможно вот так прямо с ходу сделаться заправским уличным музыкантом, — заметила Марион.

— Разумеется, — согласился месье Тео. — Тут тоже ирония судьбы… Своё преступление — первое и единственное — он готовил тщательно и выдумал себе облик, который позволял ему всё видеть, не вызывая подозрений. Кому придёт в голову, что играющий на аккордеоне где-нибудь на перекрёстке слепой на самом деле замышляет чёрное злодейство? А тут — бах! — несчастный случай, досрочное освобождение, и вот ему приходится влезать в эту шкуру по-настоящему… Для начала мы стали искать собаку и попали на вашего Нанара, который, судя по описанию слепого, и ростом и статью походил на Тоби. Хорошая порция краски — и готово дело! Потом составили план, охватывающий всё жилое пространство города и даже пригороды. По фотографии можно было понять, что мальчик постоянно живёт в Лювиньи, причём в довольно обеспеченной семье. Мы начали обход, только вот не предусмотрели, что первым слепого узнает кое-кто ещё…

— Братья Пирс? — догадалась Марион. Месье Тео улыбнулся.

— Пожалуй, сложное дело кажется таким потому, что рассматривают его не с той стороны. Иногда, чтобы разом его распутать, достаточно подойти к вопросу как можно проще, не искать тайн там, где их нет. Если б мы сразу догадались просмотреть тогдашние газеты, мы бы живо вышли на месье Боллаэра, и это избавило бы нас от множества лишних трудов. Ну, не догадались ещё?

Ребята помотали головами.