Пианист без пальцев

— Но она могла выбраться. Я никогда никому не говорил, что она демон. Не хотел, чтобы кто-нибудь об этом знал. И когда она умерла, я так расстроился из-за этого, что не… — он глубоко вздохнул. — Она сказала мне, что делать, если она умрет. Слова, которые я должен был сказать, вещи, которые я должен был сделать с ее головой. Я ничего не сделал из этого.

— Но как она могла овладеть тобой? И зачем ей это делать?

Он печально покачал головой.

— Я не знаю.

— Я выясню, что к чему, — сказал я, вставая.

Адвокат презрительно фыркнул.

— Пианист без пальцев.

— Чего?

— Эта собака не будет охотиться.[2]

— Что?

— Это значит тупик. Ни хрена у вас не получится.

Я посмотрел на Эда.

— Скажи этому придурку, чтобы заткнулся, — сказал я.

Он повернулся к своему адвокату.

— Заткнись, придурок.

— Я все выясню, — пообещал я.

— Сходи к Саттону, — предложил Эд.

— Зачем? Думаешь, он что-то знает?

— Может да, а может и нет. Но он намекал мне на Март, когда я видел его в последний раз. Я проигнорировал его, не хотел говорить об этом.

— С этого можно начать, — сказал я.

— Удачи.

* * * *

Гил Саттон работал на Ван Бюрен, управлял одним из так называемых отелей для проституток. И наверняка занимался не только этим. Когда я впервые его встретил, он был законопослушным гражданином, работая продавцом в Чекер Авто, но даже тогда он был на грани, всегда в поисках какой-нибудь аферы. Его уволили с этой работы за подделку счетов-фактур и подмену настоящих деталей дешевыми подделками. В последний раз, когда я с ним общался, где-то около года назад, он подрабатывал якобы тренером на собачьих бегах, а на самом деле по ночам принимал ставки.

Я поехал на восток, медленно двигаясь в плотном потоке транспорта. На дальнем конце Долины впервые на этой неделе были видны Суперстишенс — зубчатая голубоватая масса, частично смазанная и скрытая смогом. Было время, когда горы можно было хорошо разглядеть в любой день года из любой точки Финикса. Но это было до появления людей и предприятий-загрязнителей, до того, как широкие массы населения обманули и заставили поверить, что цена личной свободы — разрешение энергетическим компаниям закачивать токсичное дерьмо в наш воздух. Теперь это дело чести. Это запад, и мы жители Запада. Ни один бюрократ в Вашингтоне не собирался регулировать деятельность наших компаний в нашем штате. В итоге мы глотаем горячий смог и притворяемся, будто нам это нравится, потому что мы чертовски глупы, чтобы заботиться о своих собственных интересах.

Я доехал до перекрестка, притормозив на светофоре. Когда-то на юго-западном углу стоял круглосуточный магазин, но его снесли, готовясь к приходу нового заведения, которое так и не появилось, и пустыня обратно отвоевала себе землю. Я воспользовался открытым пространством и посмотрел через пустой участок на тянущийся вниз по улице ряд конкурирующих вывесок, пока не увидел то, что искал: мотель «Тенистая пальма».

Светофор переключился на зеленый. Я перестроился в правую полосу и остановился перед мотелем, припарковавшись на улице рядом с красным бордюром. Помятый зеленый «Торино» с серыми пятнами грунтовки на боку перегородил подъезд к мотелю. Перед офисом на высохшем маленьком квадратном газоне сидел пьяный кусок белой швали, передавая бутылку в коричневом пакете мексиканцу без рубашки. Полная чернокожая женщина в шокирующих розовых шортиках и усыпанном блестками коротком топе ходила взад и вперед по тротуару, улыбаясь уличному движению.

Выглядело очень похоже на заведение Саттона.

Не обращая внимания на насмешки пьяниц и подколки шлюхи, я обошел «Торино» и вошел в офис. Шторы были опущены, вентилятор включен. Однако солнце все еще светило в окна офиса и честно говоря, в такой день, как сегодня, ничто не способно было справиться с жарой, кроме хорошего кондиционера.

Худенькая девочка-подросток со слишком белой кожей и лицом Сквики Фромм[3] воинственно уставилась на меня из-за потертого прилавка. В маленькой темной комнате позади нее черно-белый телевизор показывал какую-то мыльную оперу.

— Че надо? — спросила она.

— Я ищу Саттона, — сказал я ей.

— Его здесь нет.

— Можешь сказать, где он?

— Его здесь нет, — повторила она.

— Где он?

— Тебе нужна комната или нет?

Я обошел стойку и просунул голову в темное пространство позади нее.

— Эй! — воскликнула она.

Я увидел телевизор, ящик со льдом, продавленный диван, кучу грязного белья и пустой пакет из-под картофельных чипсов на полу.

— Я звоню в полицию! — сказала она.

— Валяй. Спроси лейтенанта Армстронга. Он мой хороший друг.

Она уже сняла телефонную трубку и делала вид, что набирает номер. Немного подумав, положила ее обратно на базу.

— Ты полицейский?

— Нет. Я просто ищу Саттона.

Она тупо уставилась на меня. Я почти видел, как мысли медленно обрабатываются в ее голове. Наконец, тяжело вздохнув, она сказала:

— Пошли.

Я последовал за ней через заднюю комнату, еще через одну дверь в холл. Она остановилась перед чуланом, закрытым выкрашенной в стиле тай-дай занавеской.

— Здесь, — с отвращением сказала она и отдернула занавеску.