Пианист. Осенняя песнь (СИ)

— Да… я хочу так… люблю его… Пальцы дай твои. Боже, я думала о них часто. Да… Вадик… возьми меня так… — Он вошел в неё, как она просила. От этого возбудился еще сильнее, застонал. Его чувствительные пальцы были у неё внутри, касались, шли по кругу, растягивая.

Мила вскрикнула, подалась вперед.

— Еще так сделай!

Лаская друг друга, они кончили одновременно и опять уснули.

Их снова разбудил телефон.

— Это директор моя звонит, — ужаснулась Мила, взглянув на номер. — Что я ей скажу, я уже полчаса как в магазине должна быть!

— Дай мне трубку, я сам ей скажу, что ты уезжаешь. По семейным обстоятельствам.

— Нет, что ты?! Так нельзя…

— Но придется же сказать все равно.

— Надо лично, не по телефону…

— Тогда надо вставать и ехать к ней. Или идти? Ты далеко от дома работаешь?

— Не очень… И Тоне я могла позвонить! Сразу я не сообразила, она подменила бы меня.

— Позвони сейчас. — Вадим не проявлял ни малейшего намерения вставать.

Телефон все продолжал сигналить. — Что ж она настойчивая такая? Мне нравится рингтон твоего мобильного. Я на вокзале узнал его, оказывается, запомнил. У тебя ведь он же и был на потерянном телефоне?

— Да, он и был. Вадим, мы же не можем вот так лежать?

— Почему? У меня сегодня выходной, а ты с работы увольняешься.

— Тогда надо заявление писать. Ну и вообще, так нехорошо, директор для меня много сделала, когда я только в магазин устроилась. Сначала давай я к ней съезжу, а ты можешь тут спать, а потом, я все в магазине когда улажу, мы билеты и возьмем.

Мила хотела подняться, но Лиманский поймал её за руку, потянул к себе и снова обнял.

— Не буду я тут лежать, я с тобой пойду. Ты позвони тогда Тоне, пусть она тебя подменит, а там ты и с директором разберешься.

— Тоне… Да, надо звонить. Сколько времени, может, они спят еще?

— Я думаю они давно позавтракали, — усмехнулся Вадим, глядя в её мобильный. Тот наконец перестал звонить. — Ну вот, притихла.

Мила села, натянула на плечи одеяло, набрала номер, ждала ответа.

— Не берет…

— Звони настойчивее, — сказал Вадим, — у неё выходной, может быть, она с бойфрендом. Или с сыном гуляет.

— А вот! Тоня… это я… нет, все в порядке. Ты не могла бы сегодня за меня поработать? Нет, говорю же, все в порядке, я с работы увольняюсь.

После этих слов Милы Лиманский даже без перевода телефона в громкий режим стал слышать Тонины реплики.

— Мила, ты вообще соображаешь, что говоришь?! Ты где? Откуда звонишь? Почему увольняешься?

— Я уезжаю. Мне еще ключи надо тебе передать. И… наверно, я смогу платить свою долю, чтобы тебе не так ощутимо было. — Мила виновато взглянула на Вадима, он энергично закивал.

— Да что там у тебя произошло, можешь ты мне сказать? Куда ты уезжаешь? — недоумевала Тоня.

— Не знаю… Наверно, в Петербург.

— Сначала в Питер, потом в Монреаль, — подсказал Вадим.

— Потом в Монреаль, — повторила Мила.

— Понятно, — констатировала Тоня. — Совсем, значит, с Лиманским своим свихнулась. И на какие, интересно, шиши ты в Монреаль за ним собираешься? Не дури, Мил! Он даже не дернулся, чтобы тебя найти, а ты, значит, по морозу босиком. И с голой задницей, потому что билет до этого Монреаля, наверно, стоит как пять твоих зарплат.

Вадим прикрыл глаза ладонью и рассмеялся.

— Мила, а ты где? Кто там у тебя? — насторожилась Тоня. — Ты не дома разве?

— Дома.

— Ну я же слышу, там у тебя мужик какой-то… Мил? Постой… Это, что ли, он?!

— Да, Тонечка, это Вадим приехал.

— Нифига себе… Мила! — последовала долгая пауза, а потом Тоня закричала: — Ой, Милочка, ты должна его к нам в гости привести! Я за тебя отработаю сегодня и буду работать хоть пять смен подряд, только затащи его к нам.

Лиманский отрицательно покачал головой.

— Тоня, я не знаю… Нам надо уехать сегодня.

— Мила! Ты мне подруга или нет? Я прошу…

— Зачем ей? — удивился Вадим такому горячему желанию Тони встретиться с ним.

— Понимаешь… Сейчас, Тонь, подожди, я объясню… — Мила прикрыла трубку рукой. — У Тони сын Славик, ты же помнишь. Он начал музыкой заниматься. Тонин парень, вернее он и не парень — это учитель Славика. Он его к себе взял, там рояль, и чтобы готовить в школу эту московскую… ЦМШ.

— Ты хочешь сказать, что мальчик занимается музыкой три месяца… и… они хотят в ЦМШ? Это бред.

— Вадик, давай пойдем. Она правда мне помогала всегда и ничего не просила. Наверно, в первый раз обратилась.

— Хорошо, давай пойдем, я не против. Тогда билеты возьмем на ночной поезд, попозже. Сейчас я посмотрю, что есть, а ты договаривайся с Тоней, но только мы ненадолго к ней. И директору своему звони.

Мила сидела в вестибюле вокзала, рядом с ней Тоня, недалеко крутился Славик, а чуть поодаль стояли у банкомата Вадим и Кирилл. Славик ходил туда и обратно мимо небольшой площадки с кособокими веселыми снеговиками из обсыпанной блестками ваты и белым сундуком с щелью в крышке. Сбоку на сундуке красовалась наискосок печатными буквами:

Письмо Деду Морозу

— Ма, — Славик подошел, — А все, что хочешь, можно написать?

— Все, что хочешь. Только хорошее.

— А у тебя ручка есть?

— Нет, зачем тебе?

— Я бы написал.

— Нет ручки…

— А у тети Милы?

— Мила, есть у тебя ручка?