Пьяные птицы, веселые волки

Ваня. Постановили: вернуть волков. Поехали за ними в Канаду, это далеко, нам туда не надо, поймали тридцать три пары канис люпус окциденталис, сорок четыре часа везли их из Манитобы в Саскачеван, из Альберты в Айдахо…

Виола. Думали, ну его нахуй, выкинем по дороге.

Ваня. Веди себя прилично. Ну, довезли и выпустили.

Виола. А что люди?

Ваня. Людям окей, а мясники и торгаши расстроились. Ходят такие серьёзные: волк – не газ, в чём смысл его дня нас. Волк – не нефть, денег с него нет. Но люди позвали учёных, напоили их настойкой из грибов мочёных, и те сказали: отныне Йеллоустонский парк – лучшее место в мире, чтобы наблюдать за волками.

Виола. Любите смотреть, а? Смотрите внимательно.

Ваня. Возникли волки – пропали койоты. Пропали койоты – возникли зайцы. За зайцами – ястребы и хорьки. Ещё медведи, доедать объедки за волками. А также рыба-ягода вернулась.

Виола. Почему?

Ваня. Так, жизнь. За десять лет волков стало больше в десять раз. И стали они разбегаться. На север, в горы. На юг, в норы. На восток, в поля. И на запад, где горит земля.

Виола. Бежали-бежали, пока не прибежали. Пока их не обнаружили тут.

Ваня. В Москве.

Виола. В высокой траве.

Ваня. В широком рукаве.

Виола. Или где мы там с вами находимся.

Ваня. А в том парке стало совсем хорошо. Лоси перестали жрать и ушли в леса, чтоб их самих не сожрали. Ушли лоси – выросли деревья. Выросли деревья – изменились русла рек.

Виола. Круто! Волки изменили русла рек!

Ваня. Ну, слегка. Но постарались, поменяли карту. И стало всё чуть-чуть по-новому. И реки течь по-новому. И люди жить по-новому.

Виола. И лоси!

Ваня. Всё потому, что кто-то выпустил на волю тридцать три пары волков.

Виола. Вот так вот волки всё наладили.

Вика. Да что стесняться.

Вован. Мы всё наладили.

Ваня. Хорошая песня.

Вика. Хорошая.

Виола. А теперь вы.

Вован. Как-нибудь сами.

Ваня. Мы вам показали, как надо.

Вика. Ну вот и делайте так же.

Виола. Можно импровизировать.

Вован. Туда-сюда.

Ваня. А мы пошли.

Вика. Побежали.

Виола. В тёплую ночь.

Вован. Смешную ночь.

Ваня. Сквозь огоньки.

Вика. Мимо реки.

Виола. С горки – бум.

Вован. По снегу, по снегу.

Ваня. По экрану, по бумаге.

Вика. А вам счастливо.

Виола. Это же вам жить.

Вован. Это же вы люди.

Л

Для трёх масок, хора и музыкантов

Ретабло

Милая Матерь Божья, эта крашеная доска со смешными фигурами – тебе. Я написал одного из твоих сыновей, Льва Троцкого, его убили в Мексике в 1940 году. Тут есть цитаты из писем, дневников, передовиц и завещаний. Некоторые слова Троцкий правда произносил. Остальные за него произнёс я, Евгений Бабушкин.

ПЕРВАЯ МАСКА – Л., Оборванец.

ВТОРАЯ МАСКА – Наталья, Фрида, Старуха.

ТРЕТЬЯ МАСКА – Бумажный человек, Полицейский.

ХОР.

МУЗЫКАНТЫ.

Пролог

Л. Вот закрою глаза и увижу лёд.

Наталья. Брось. Вышло солнце. И крестьяне выламывают лозу. Суази-сюр-Эколь, Шайи-ан-Бьер, Буа-ле-Руа.

Л. Лёд под веком, и вечная степь в снегу, мёртвый тупик, молчание паровоза, двенадцать суток среди метелей. Конвой окоченел. Лёд на сером сукне, лёд на злых молодых ресницах. Ухо у часового, помню, отмёрзло до черноты, но он всё пялился в бескрайний лёд и трусил кричать. Дурак.

Наталья. Очнись. Солнце гуляет по деревням. А именно: Баланкур-сюр-Эссон, Понтьерри-Сен-Фаржо, Ле-Шато-де-Дам. Запиши это.

Л. Помню: распорядитель наших похорон, ничто в шинели, большой чин, шпалы в петлице.

Наталья. Пустые глаза, как рты без зубов. Тонкий, как кнут, спрятанный в рукаве. Кукла человека. Всё хвастался новой формой, выворачивал подкладку, всё показывал шлем изнутри, говорил – а летом у них по уставу фуражки, летом чёрные ремешки на фуражках.

Л. Петлицы с малиновой окантовкой. Лица сына не помню. Но помню петлицы и ремешки.

Наталья. Суази-сюр-Эколь, Шайи-ан-Бьер, Буа-ле-Руа.

Л. Аминь. Поезд рвёт чернозём, за окном разбитая на квадраты ночь, и вот некогда тёплое море и пароход, забытый во льдах. Серые шинели передают нас друг другу, мы – обрезки червивого мяса в их руках. Гражданина Троцкого Льва Давидовича – выслать – из – пределов – СССР. Гражданина Троцкого Льва Давидовича – выслать – из – пределов – СССР. Однажды я забуду поднять веки, и они смёрзнутся окончательно.

Вход

Хор.

        человек
                распахнул
                                рот
                                        распахнул
                                                        рот
он орёт
                и лежит в снегу
человек
                родился
                                лицом
                                        в сугроб
у него
             некрасивый
                                изгиб
                                        губ
мама
        дай мне другой
                                рот
надели
                меня
                        другим языком
мама
                крови
                        хочу
                                сырой
если
        высохло
                        молоко

Бумажный человек. Смердящие подонки троцкистов, зиновьевцев, бывших князей, графов, жандармов, всё это отребье, действующее заодно, пытается подточить основы нашего государства.

Хор.