Пиар диктатора

Штольц улыбнулся. Столь экспрессивное выражение чувств свойственно людям искусства. Бедняга Девриен. Штольц вдруг представил, как этого симпатичного, далекого от политики представителя высокого искусства отчитывает маленький злобный человечек. Он без конца нервно дергает плечом, отчего прямая непослушная челка настойчиво лезет на глаза. На последней стадии возмущения у вождя с неустойчивой психикой начинает подергиваться верхняя губа, отчего под носом комично прыгают маленькие черные усы – щеточкой. Такой смешной и жалкий в своей попытке запугать и подчинить себе всех без исключения.

«Я объяснил ему основные приемы общения – всегда смотреть в глаза собеседника и стараться при этом выглядеть как можно доброжелательней. Он слушал, не перебивая».

«Слава Богу, он научился говорить более спокойно. Речь его при этом звучит не менее убежденно. Теперь он даже создает впечатление рассудительного, умного политика».

Да уж, – вздохнул Генрих, – природа наделила человека изворотливым умом. Ни одно животное на Земле не в состоянии так искусно скрывать свои повадки и притворяться. Мимикрия кожных покровов на протяжении веков существования человечества удачно трансформировалась в более прогрессивную форму – мимикрию ума.

«Нет, и все же, что бы там ни было – он – Личность. Даже я, человек, ничего не смыслящий в политике, попал под его чары. Наряду со всеми его омерзительными недостатками, у него есть основной талант – убеждать и владеть умами. Это, конечно, потрясающе».

Не могу поверить, – между тем размышлял Штольц, – что этот человек – лидер антигуманной фашиствующей группировки, на самом деле, обладал каким – то особенным даром. Ему удалось заварить страшную кашу, в гуще которой оказались и вполне образованные люди, способные адекватно оценивать ситуацию. Почему они не смогли повлиять на ход чудовищных событий? Интеллигенция, представители знатных фамилий, бароны, графы…. Неужели они и вправду могли пойти за человеком, стоявшим на несколько ступеней ниже не только их социального происхождения?

– Не могу поверить, – повторил он вслух.

«Я понял, что человек не может быть вне политики» …

Как заметил Генрих, все записи были сделаны в течение одного месяца.

Генрих Штольц снял очки и задумчиво посмотрел, как в камине весело трещат, все больше разгораясь, брошенные им поленья.

Это – наша история, – подумал Штольц, – и никто не вправе от нее отказываться. У любой истины есть два пути, они зависят от самого Момента истины, от идеи, во имя которой истина «отдается на заклание».

Прав ли был лидер национал – социалистов, посягая на мировое пространство во имя собственной нации? Настолько ли на самом деле любил немецкий народ, что готов был пойти на неоправданный риск путем неимоверных усилий? Или это был поступок остро страдающего «комплексом маленького человека» – «комплексом Наполеона», стремившегося всего лишь реализовать свои, как показало время, неоправданные амбиции?

Интересно, – Штольц покрутил в руках «документальное свидетельство», – как эта книжица оказалась у аккомпаниатора Девриена? И что случилось бы, окажись она в руках его несносного ученика – Адольфа Гитлера? Опять же – провидение, чистая случайность, – добро, в данном случае обращенное во зло, – помогли «избраннику судьбы» успешно завершить уроки ораторского искусства и продолжить свое триумфальное восхождение к политическому Олимпу.

Девриен – в историческом плане почти незаметная фигура – на самом деле сыграл в карьере Гитлера немаловажную роль, помогая будущему диктатору делать первые шаги в политике, – укрепляя в нем уверенность и развивая приемы овладения вниманием публики. Стоило оратору всего пару раз в процессе слишком уж эмоциональной речи сорвать голос, публично «дать петуха», и неизвестно, стал бы он впоследствии столь популярен? Штольц вдруг подумал, что, если бы не Девриен, – возможно, его семье, его отцу, миллионам людей не пришлось бы переживать кошмара войны.

Конечно, Гитлера «лепил» не один Девриен, – продолжал рассуждать Штольц. – Фюрер появился в нужный кому – то день и час на политической арене. По этой причине деньги, вложенные в его «взращение», думается, были немалыми, – подумал Штольц. – А там, где пахнет большими деньгами, всегда пахнет плохо… однако…

Все мы – маленькие винтики в колесе истории человечества, но, по стечению обстоятельств, некоторые из нас, как показывает действительность, все же способны изменять его ход в ту или иную сторону.

Так, кто же делает войны?

Штольц положил записную книжку на колени и в который раз задумался, глядя на подрагивающее пламя.

Немало пообщавшись с Гитлером и вскоре поняв, что его мнение об этом человеке со временем непременно предастся гласности, Поль Девриен, взамен утерянному, завел новый, более корректный, аккуратно датированный личный дневник. Это было в конце мая 1932 года.

Легкая смерть

Крис прислушался. Вскоре шуршание шин по гравиевой дорожке переместилось по направлению к воротам. Жена, прихватив детей, укатила к своей мамочке. Чуть что, сразу бежит к ней.