Пиар диктатора

– Сестра… брат… как мне все это надоело! – с ненавистью хрипло произнес он. – Если бы ты не встревал в наши отношения, Рита никогда не позволила бы себе таких вольностей…– Крис опорожнил свой стакан. – Святоша!

– Не советую тебе сегодня напиваться! – Робин не стал больше пререкаться, встал и своей обычной пружинящей спортивной походкой направился к машине.

– А я не нуждаюсь ни в чьих советах! – выкрикнул вслед ему Крис. – Все только и делают, что советуют! Тесть, жена, так называемый друг жены…

Робин шел, не оглядываясь. Не в силах больше сдерживать рвущуюся наружу ярость, Крис вдруг схватил со стола бутылку с остатками алкоголя и запустил в ненавистного соперника – она со свистом пролетела в сантиметре от головы Робина. Тот непроизвольно испуганно отпрянул в сторону. Затем медленно развернулся, подобрал бутылку. Было заметно, что он тоже разозлился не на шутку.

– Ты ненормальный, ты мог меня убить! – приблизившись он схватил Криса за грудки, притянул к себе. – Я вижу, убийство становится для тебя вполне обыденным делом, – с презрением бросил он в лицо Крису. – Только я не тот немощный старец Вильямс, поэтому я тебе отвечу! – Робин с размаху въехал кулаком Крису прямо в челюсть. Крис застонал и, не удержав равновесия, растянулся на пороге беседки. Робин был на голову выше Криса, а привычная работа механика натрудила руки почище спортивных снарядов.

Крис поднялся не сразу. Держась за челюсть, присел на краешек шезлонга, забытого под большим раскидистым деревом. Он не спускал ненавистного взгляда с Робина, который, постояв еще немного, опять круто развернулся, и без лишних слов продолжил свой путь.

– Постой! – вдруг окликнул его Крис нетвердым голосом. Робин оглянулся. – Кто тебе рассказал про старика?

***

Они сидели с Робином все в той же беседке – друг против друга. Робин, чтобы расслабиться после пережитого стресса, выпил еще немного. Крис хотел последовать его примеру, но Робин довольно грубо, но решительно забрал у него из рук стакан.

– На сегодня достаточно! – Крис на этот раз не стал возражать. Робин поставил бутылку под дерево. – Если хочешь, давай поговорим. Для начала о Вильямсе. – Он посмотрел Крису прямо в глаза и спросил. – Ты ввел старику лекарство, от которого тот склеил ласты? Скажи, тебя об этом попросила его дочь?

Крис принялся растирать все еще ноющую челюсть. С ответом он, явно, не спешил.

– Молчишь?! – Робин криво усмехнулся. – Да уж, тебе нечем крыть. – Робин поднял вверх наполовину наполненный бокал. – За старика Вильямса, да упокоит Господь его мятежную душу.

На Криса нашло что-то вроде ступора, – нечто среднее между пьяным отупением и вполне осознаваемым ужасом внезапного разоблачения.

– Вильямс был совершенно безнадежен, – вяло промямлил он в конце концов.

Робин опять усмехнулся.

– А помнишь старушку – француженку, по фамилии Шарадон, кажется? Она обитает в доме из розового туфа, недалеко от школы. Два года назад она ослепла, и прогноз врачей также был безнадежен. Я вчера видел ее, она читает без очков. Она боролась: выискала в Интернете специальные программы, ей даже какие-то травы из русской Сибири присылали, помнишь, Рита рассказывала…

– К сожалению, диагноз Вильямса был однозначен, – упрямо повторил Крис. – Я просто избавил его от ненужных страданий.

– А ты кто, Господь Бог, чтобы решать, что Вильямс уже достаточно настрадался? – Робин внимательно посмотрел на Криса. – И как ты себя чувствуешь в его обличии?

Крис не выдержал. Он вдруг начал кричать, размахивая руками.

– Эвтаназия разрешена законодательством штата, есть письменное прошение дочери Вильямса! Я не занимаюсь ничем противозаконным!… Я врач и не имею морального права отказывать в помощи, когда меня об этом просят!…

– Ты подобрал себе замечательную компанию, – не обращая внимания на его слова, продолжил Робин. – Этого поляка Гершевича выгнали из психбольницы за то, что он проводил над своими больными опыты.